Дорога затмения

«От второго рождения», — прибавил он мысленно, но вслух ничего не сказал.

— Так-так. Говоришь, природное свойство? — Военачальник склонил голову набок. — А многие утверждают, что силу тебе придает волшебство.

— Кто утверждает? — опешив, спросил Сен-Жермен.

— Твой проводник, например, и, конечно, Масаги, а еще лучники, следившие за поединком. — Генерал откинулся на подушки, ожидая, что скажет чужак.

— Я сведущ в некоторых науках, но не знаю такой, какая могла бы чрезмерно усиливать мощь мышц человека, — произнес с осторожностью Сен-Жермен, гадая, что последует дальше.

— Твоя личность чрезвычайно загадочна, Ши Же-Мэн, — раздраженно пробурчал Мон Чи-Шинг, недовольный уклончивостью ответа. — Как случилось, что такой могучий волшебник оказался на горной тропе?

Сен-Жермен знал, что в конце концов вопрос этот будет задан, и даже испытал облегчение, правда очень умеренное, ибо разговор становился опасным.

— В империи, — заговорил он, тщательно подбирая слова, — появились указы, утесняющие инородцев. Таким, как я, перестали давать работу и доверять, но мне повезло более, чем другим. Около трех лет мне покровительствовала военачальница Тьен Чи-Ю. Дочь генерала Тьена, унаследовавшая его должность и управлявшая крепостью Мао-Та. — Сен-Жермен встал с кушетки и принялся расхаживать по просторному помещению, хотя это было и не очень-то вежливо с его стороны. — Ей требовался алхимик, способный изготавливать твердые сплавы, чтобы усилить вооружение гарнизона. Она хотела получить военную помощь, но вместо этого ей пришлось взять меня.

Глаза старика неотступно следовали за чужаком.

— Пришлось?

— Да, а потом округ Шу-Р подвергся набегу монголов, кочевники не миновали и Мао-Та. Двадцать два дня назад они сожгли все хозяйства в двух ближайших долинах. Тьен Чи-Ю вместе со своими людьми пала в неравном бою.

Сен-Жермен поднес руку к лицу и усталым движением потер лоб. Неужели время остановилось? Не прошло даже месяца с того черного дня. Почему же ему все с ним связанное кажется страшно далеким? Почему Чи-Ю не жива, а мертва и лежит в тесном ящике, наспех забросанном комьями глины? Его пальцы непроизвольно стиснулись в кулаки.

— Мы слышали о монголах, — нарушил молчание генерал, вынимая из-за пояса веер. В комнате было прохладно, от окон несло сквозняком, и Мон Чи-Шинг стал просто перебирать лакированные пластинки.

— И услышите еще не единожды, — с горечью сказал Сен-Жермен, уже не заботясь о правилах этикета. — Пока чиновники двух столиц спорят, что предпринять, завоеватели опустошают страну.

— Ты не преувеличиваешь? — спросил, подаваясь вперед, Мон Чи-Шинг.

— Нет. Это чистая правда. Я видел все своими глазами и утверждаю, что это не простая война. С барабанами и приветствиями, с выводом населения из краев, назначенных к битвам, где каждый воин обязан сражаться по правилам, установленным Кангом Фу-Цзы. Конники Тэмучжина и не слыхивали о Канге Фу-Цзы, их не волнуют его изречения. Им нужна лишь земля. Земля, генерал Мон, а не рабы и не хозяйственные постройки. Они перегородили дороги, они жгут города — маленькие, большие, любые. Они убивают всех, кто попадает в их руки, — селян, ремесленников, торговцев… Вы понимаете, всех! А высокие власти при этом делают вид, что в империи все спокойно и что ей не страшны дикари.

— Так. — Военачальник мрачно кивнул. — Значит, слухи не лгут. Я надеялся на обратное. — Он, кряхтя, поднялся на ноги, на глазах превращаясь в суховатого сгорбленного старичка, нуждающегося в поддержке. — Как думаешь, когда они доберутся до этих гор?

Сен-Жермен пожал плечами.

— Не знаю. Частично это зависит от имперских армейских подразделений. Если они будут действовать быстро и согласованно, монголы замедлят свое продвижение. Или вообще остановятся, когда получат отпор.

— Ты полагаешь, на это можно рассчитывать?

— Нет.

Мон Чи-Шинг прищелкнул языком.

— Демоны раздери этих чиновников из министерств, секретариатов и трибуналов! Что они смыслят в воинском деле? Они занимаются лишь мелочами. И годятся лишь на то, чтобы месяцами промеривать солдатские шлемы, проверяя их соответствие установленным образцам.

Сен-Жермен хмуро кивнул.

— Они переливают из пустого в порожнее, а прошения о военной поддержке пылятся в столах. Военачальница Тьен самолично обивала в Ло-Янге пороги множества высокопоставленных лиц, но ничего не сумела добиться. Бюрократия непрошибаема. — Он рывком развернул стул и сел, не дожидаясь особого приглашения. «Успокойся, — сказал он себе, — успокойся. Тут все равно нельзя ничего изменить!»

— Стало быть, неразумно ждать помощи из столиц? — Мон Чи-Шинг выпрямился, вновь превращаясь в военачальника, облеченного властью. — И значит, нам можно надеяться лишь на себя?

В голосе старого воина прозвучала такая горечь, что Сен-Жермен попытался его подбодрить.