Дорогая Бредун!

Я ничего ему не сказала, да и вообще довольно быстро забыла об этом незначительном событии. А Костя мне скоро разонравился, кроме того, он подрался и его тоже пересадили «на камчатку». Открытка же долго валялась в старых бумагах, в пузатом бабушкином ридикюле. Иногда я натыкалась на нее, уже когда приезжала из Москвы и искала какие-то документы, то свое свидетельство о рождении, то мамино свидетельство о смерти…

Годы прошли, времена изменились, замелькали города и страны. Мы все выросли, у нас у каждого за плечами свой багаж, свои победы, свои воспоминания и надежды, и я не знаю, где сейчас Костя Сплендор, обогативший мой лексикон словом «ипает», и где аккуратненький, в галстучке Лобза Спартак, и Вова Ружицкий, и Саша Ахметов, и как сложились судьбы и живы ли, здоровы или одиноки и несчастны. И открытка та с тюльпанами и надписью «Дорогая Бредун!» потерялась. А жаль. Это было первое, и возможно, самое искреннее и настоящее объяснение в любви, которое я когда-либо получала.