Дорогая кузина

— А Илюшка пробует садиться! — радостно сказала Тамара. — Говорят, еще рано, а он пытается! И ничего с ним поделать нельзя! Такой упрямый!

Она засмеялась. Заглянула мужу в глаза. Удивилась… Запнулась… Растерялась…

— У тебя что-то случилось?

— Да… — пробормотал он. — Мне надо тебе кое-что сказать…

— С институтом нелады?! — всплеснула руками Тамара. — Ну и пусть! Не переживай! Поступишь на следующий год! А если на заочку? Это проще. И мне легче — ты будешь уезжать только на сессии. Какая разница, что окончить? Была бы бумага! Писать ты все равно пишешь.

Она все сказанное им принимала за чистую монету, потому что сама оставалась добра и наивна.

— Тома… — с трудом выдавил из себя Вадим, — я тебя обманул… Институт ни при чем… Да еще слишком рано о нем говорить, творческий конкурс бывает весной… Я летал к женщине…

Жена взглянула недоуменно. Какая женщина? Что за ерунда? Этого не может быть… Так не бывает…

Она еще не знала, как бывает на свете.

В соседней комнате заорал Илюшка.

— Иди! — обрадовался Вадим. — Парень кричит…

Тамара машинально провела рукой по лицу, словно не слышала.

— Подожди… Я ничего не понимаю… Какая женщина?.. Откуда она взялась? Где ты с ней познакомился? Ведь ты летал в Москву в первый раз…

— На вокзале… — пробурчал Вадим.

Тамара вытаращила изумленные глаза:

— На каком вокзале? Она проститутка?! А ты шляешься по вокзалам?! Я тебя поздравляю! Вадим, а как же я?! Как же Илюшка?!

— Он кричит, слышишь? — беспомощно повторил Вадим.

— Ты любишь ее? — вдруг спросила Тамара.

— Мне так кажется… — пробормотал Вадим. — Все произошло неожиданно… Она ехала на юг вместе с матерью… Ты можешь поминать меня лихом, я заслужил.

Тамара встала:

— Собирай вещи и выметайся!

И вышла из комнаты.

Вадим старался не вспоминать свой отъезд, похожий на бегство.

…- На самом деле, — сказала Леночка, — тебе рано или поздно все равно пришлось бы уехать из Краснодара. Что там сидеть сиднем с твоим талантом? Ты теперь известен на весь мир. Илюшку ты видишь? Он часто бывает у тебя?

— Как ты изменилась… — пробормотал Вадим. — Похорошела… Тебя не узнать… А что ты делаешь в Москве?

Он лгал, но немного.

Леночка польщенно усмехнулась:

— Живу, что же еще? Довольно давно. Вышла замуж. У меня две дочки-школьницы. Не работаю.

— Значит, муж выгодный?

Лена вновь плутовато улыбнулась:

— Значит… Догадаться нетрудно. Давай встретимся!

Она предложила это так просто, естественно, как само собой разумеющееся, что Вадим удивился. Хотя он давно ничему не удивлялся и жил своей собственной, спрятанной от Ариадны жизнью. Их связывало прошлое, сильно потускневшее от времени чувство, да общая тайна творчества. Древнее, чарующее и могучее влечение бесследно исчезло. Стерлось, как монета, состарилось и умерло, как умирает все на этой Земле. Сменилось сокровенным равнодушием друг к другу.

Вадим довольно быстро понял, что не любит Ариадну и никогда не любил. Простое вокзальное увлечение — у кого не бывает! — подогретое статусом ее отца… Да и она моментально отрезвела, охладилась, излечилась от своей влюбленности. Хотя иногда Вадим ловил на себе ее чересчур внимательные взгляды и начинал подозревать, что ошибается, Ариадна не остыла до сих пор… И старательно отгонял эту догадку подальше от себя.

Он изменился, вел свободный и разгульный образ жизни. Фанатки окружали его и ловили всюду: на улице, возле машины и здания ЦДЛ, на вечерах, после выступлений и концертов… И отдавались легко и восторженно, очевидно, при этом воображая, что переспали с гением русской поэзии, по таланту равным Блоку или Пастернаку.

В последнее время Ариадна ударилась в модную нынче эзотерику, стала читать Блаватскую и Рерихов, изучать индийскую философию и искать нирвану.

Понаблюдав как-то внимательно за ее занятиями йогой, Вадим вполне справедливо заметил:

— У тебя пока лучше всего получается лишь одна поза — поза трупа!

Ариадна обиделась. Она постоянно твердила о карме и безмерно надоела этим Вадиму.

— Карма, карма! — однажды не выдержал он. — Ты обратила внимание на нехорошее звучание этого слова? Он каркает!

Ариадна махнула на него рукой.

Однажды Инга с любопытством заметила ему без всякого укора:

— Ты всегда так резко и злобно говоришь о женщинах!.. Тогда почему полжизни проводишь возле них?

— Почему, почему… — проворчал Вадим. — Да потому, что они меня интересуют. На редкость привлекательная тема! Врачи наблюдают болезни, а моя клиника — женщины.

— Интерес исследователя? — усмехнулась Инга. — Ведь явно не целителя…

— Пожалуй… Любопытно находить и изучать в них то, что меня от них отталкивает, и то, что к ним притягивает. Наверное, с такой же ненормальной увлеченностью медик принимает яд, чтобы попробовать его свойства.

— И я — одна из твоих подопытных зверюшек… — хмыкнула Инга.

— А ты хотела стать единственной? Извини за прямоту, но этого не удалось добиться ни одной женщине на Земле… Так устроен мир.