Дорогая мамуля

– Надин, поздравляю, и все такое. Серьезно. Но ты же знаешь, я терпеть не могу все это.

– Это будет великолепно, замечательно. Ты позволишь нам заглянуть в мозговую лабораторию крутейшего нью-йоркского копа.

– О, черт!

– Как ты работаешь, как ты рассуждаешь, в общем, весь набор. Ход следствия, все этапы. Мы поговорим о деле Айконов…

– По-моему, эта лошадь давно сдохла. Какой смысл ее стегать?

– Смысл есть, пока люди проявляют интерес, а они проявляют. Я начинаю работать с одной писательницей над книгой и сценарием. Я должна тебя с ней познакомить.

Ева прорубила воздух пальцем.

– Черта подведена.

Надин коварно усмехнулась.

– Дело будет сделано – с тобой или без тебя, Даллас. Ты же хочешь, чтобы все было сделано правильно?

– Это что же – ты возьмешься за сценарий? Кто будет играть тебя в кино? – спросила Пибоди. Тут ей подали цыпленка с померанцем, и она яростно атаковала его.

– Пока не знаю. Мы же только начали.

– А меня ты упомянешь?

– А как же? Молодой энергичный детектив, выслеживающий убийц вместе со своей более опытной и закаленной, жутко сексуальной напарницей.

– Меня сейчас стошнит, – пробормотала Ева, но на ее слова не обратили внимания.

– Это экстаз! Макнаб обалдеет, когда я ему скажу.

– Надин, все это замечательно. Я очень за тебя рада. Еще раз поздравляю, и все такое. – Ева покачала головой. – Но сама я во все это влезать не хочу. Я такими вещами не занимаюсь, это не мое.

– Было бы здорово, если бы мы могли поснимать и для шоу, и кино у тебя дома. Даллас дома.

– Не в этой жизни.

– Я так и знала, – усмехнулась Надин. – И все-таки подумай об этом, не отметай с порога, хорошо? Я не стану на тебя давить.

Ева попробовала лазанью и с сомнением покосилась на Надин.

– Да неужели?

– Точно. Я буду напоминать время от времени, врать, если придется, попробую использовать свою хитрость, но давить не буду. А знаешь, почему? – Надин взмахнула вилкой. – Помнишь, как ты спасла мне жизнь? Когда этот психопат Морс заманил меня в парк и захватил? Он готов был порезать меня на кусочки.

– Что-то смутно припоминаю.

– За это стоит выпить. – Надин сделала знак официанту. – Всем еще выпивки. Поэтому давить я не буду, – продолжала она. – Во всяком случае, не сильно. Но если бы ты поймала сочное дельце в середине февраля, когда мы стартуем, – было бы неплохо.

– У Мэвис срок подойдет, – напомнила Пибоди.

– О боже, а ведь и верно! Мама Мэвис, – добавила Надин со смехом. – До сих пор не могу привыкнуть. Вы с Рорком уже начали посещать занятия, Даллас?

– Никогда об этом больше не упоминай.

– Они резину тянут, – объяснила Пибоди. – Откладывают в долгий ящик.

– Ты хочешь сказать «избегают», – поправила ее Ева. – Вечно люди мне навязывают что-то противоестественное.

– Рождение ребенка – это как раз естественно, – возразила Пибоди.

– Не в моем мире.

«Вот пойти в лабораторию и пнуть чью-то задницу, – размышляла Ева, – это естественно». Она обнаружила Дика Беренски, завлаба с паучьими лапками и яйцеобразной головой, за рабочим столом. Он шумно прихлебывал кофе.

– Давай данные.

– Вот вы, копы, только и знаете, что дай да дай. И каждый думает, будто его дело важней всего.

– Где мои волокна?

– В отделе волокон. – Он фыркнул, явно довольный собой, подъехал на стуле на колесиках к экрану и набрал какую-то команду. – Над ними Харво работает. Иди отыщи ее. Твои волосы она уже обработала. Из стоков, из обеих комнат. Они небось в этой дерьмовой дыре трубы прочищают раз в сто лет. Есть волосы жертвы и другие, не установленные – пока, – на месте преступления. Во второй комнате следов крови в стоке нет. На месте преступления только кровь жертвы – в раковине в ванной. Идентифицированы волосы жертвы, ее сына, невестки, горничной, пары бывших постояльцев, указанных в твоем рапорте. Вся кровь на месте преступления принадлежит жертве. Сюрприз, сюрприз.

– Другими словами, ты не сказал мне ничего нового.

– А при чем тут я? Работаю на вашем сырье.

– Дай знать, когда сравнишь волосы и отпечатки из гостиницы и из бара.

– Учи ученого.

– Весел, как никогда, – пробормотала Пибоди, пока они пробирались по состоящему из стеклянных стен лабиринту лаборатории.

Они нашли Урсу Харво в ее отсеке за изучением экрана компьютера. Ее рыжие волосы, стоящие дыбом, как у дикобраза, резко контрастировали с бледной, почти прозрачной кожей. С ушных мочек свисали сережки в виде маленьких Санта-Клаусов.

– Привет, – сказала она.

– Это мое волокно?

– Оно самое. Волосы я уже сдала.

– Да, Дикхед меня просветил. Я думала, ты – Королева волос, а не волокон.

– Королева волос, – подтвердила Харво, щелкая надувной жевательной резинкой, – Богиня волокон. Короче, я местный гений.

– Буду знать. И что мы тут имеем?

– Белый синтетический полимер с примесью лайкры. Тот же состав, что и в частицах, найденных среди костей и серого вещества несчастной жертвы. Что тебе надо искать, так это носок или эластичный бинт. Но, я сказала бы, не утягивающий пояс: слишком мало лайкры.

– Носок, – сказала Ева.