Дорогая мамуля

– Да это всего минутка! Вы входите? Потрясающе! Я успею отснять хоть один быстрый кадр внутри. Там кровь осталась?

– Вам что, двенадцать лет? Немедленно опустите эту штуку и возвращайтесь в свой номер, пока я не арестовала вас.

– Блеск! Блеск! Валяйте дальше.

– Господи боже, и откуда взялись эти люди? Пибоди!

– Сэр, мне придется попросить вас немедленно вернуться в ваш номер. Это полицейское расследование. – Пибоди понизила голос и шагнула к нему, загородив от него Еву. – Не стоит ее злить, поверьте мне.

– А вы можете назвать свое имя? Ну, типа: «Говорит офицер Смит. Приказываю вам прекратить противоправные действия!»

– Я детектив, а не офицер, и я действительно приказываю вам прекратить…

Ева просто подошла и вырвала у него из рук миниатюрную камеру.

– Эй! Что вы делаете?

– Если не хочешь, чтоб я ее уронила и чтоб она чисто случайно попала мне под башмак, ты сию же минуту вернешься в номер.

– Хватит, Ларри! – Женщина локтем отпихнула его назад.

– У меня там отличные кадры, – заныл Ларри, пока женщина заталкивала его обратно в номер. – Такое за деньги не купишь.

Наконец дверь за ними закрылась.

Ева оглянулась. Она прекрасно знала, что этот чертов Ларри прилип со своей камерой к смотровому «глазку». Вскрыв печать на двери номера четыре-пятнадцать, Ева сделала знак Пибоди. Дверь она приоткрыла ровно настолько, чтобы Пибоди могла протиснуться внутрь, потом проскользнула в номер сама. Закрыла дверь, заперла на ключ изнутри.

– Задница. – Ева оглядела комнату и заставила себя выбросить эпизод в коридоре из головы. – Труди возвращается в пятницу вся наэлектризованная. У нее созрел новый план. Та же схема, которую мы уже установили. Она всегда была готова пойти на известные жертвы, лишь бы подставить кого-то еще. Осложнить людям жизнь, поквитаться с ними. Она сделала кое-какие запасы, кстати, надо будет это проверить. Это, конечно, отследить непросто, но она должна была кое-что припасти. Вино, суп, полуфабрикаты.

– Она уже планирует, как позаботиться о себе, когда ей станет больно, – подхватила Пибоди. – Значит, болеутоляющие таблетки или успокоительные.

– Может, она сразу с собой привезла. Но ей могло и не хватить. Да, мы и это тоже проверим. Держу пари, сначала она выпила. Точно! Большой глоток вина. Может, и жратвой подкрепилась. А сама тем временем думала, планировала. – Ева прошлась по комнате воображая, как это было. – Она звонит своему убийце? Не знаю, не знаю. Зачем? Это ее план, ее сделка. Она тут главная. И она вся горит, аж дымится.

– Придется стиснуть зубы, чтобы проделать такое над собой.

– Она думает о том, как все будет складываться дальше. Как она заставит Рорка бежать, поджав хвост. Он думает, что может от нее отмахнуться, как от мухи? Ну что ж, она ему еще покажет! Разрывает скрепленные носки, срывает этикетку, комкает, бросает, берет один носок, второй оставляет где-то в номере за ненадобностью. Первый наполняет монетами, пробует на вес. Может, принимает таблетку заранее, опережает боль. – Ева прошла в ванную. – Здесь. Это надо делать здесь, а то вдруг ее вырвет от боли. Она же не захочет заблевать весь пол в комнате. Кто ж его потом мыть будет? – Подойдя к раковине, Ева заглянула в зеркало. – Она долго смотрит на себя. Она же заплатила большие деньги, чтобы хорошо выглядеть. Но это ничего, это не страшно. У нее будет много денег, и она все исправит. И ни за что на свете она не спустит этому сукину сыну, что так обошелся с ней. Он еще не знает, с кем имеет дело!

Ева размахнулась кулаком и остановила его у своего подбородка. Так быстро, так страшно, что Пибоди вздрогнула у нее за спиной.

– Господи, я сама чуть не упала.

– У нее искры из глаз посыпались. Боль пронзила ее. Головокружение, тошнота. Но надо действовать дальше. Надо действовать, пока еще есть кураж, пока еще есть силы.

Ева имитировала удары, воспроизводя их в уме. Качнулась вперед, ухватилась за раковину, чтобы не упасть.

– Они сняли отпечатки с раковины? Где?

Пибоди извлекла свой ППК и вызвала файл.

– Примерно там, где сейчас ваша рука. Отпечатки четкие, все пять пальцев левой руки.

– Ну да, она же все еще держит в правой свой кистень. Пришлось действовать левой, чтобы удержаться на ногах. Крепкий захват, четкие «пальчики». Лицо она себе расшибла, наверняка было кровотечение. – Ева повернулась и взяла полотенце. – Этих штук должно быть две. Она взяла одно, прижала к щеке. Может, сперва смочила. Значит, в раковине должна остаться ее кровь. Но полотенца здесь не было, когда мы ее нашли.

– Его забрал убийца? Но зачем?

– Чтобы сохранить иллюзию, будто она была избита кем-то другим. Труди берет полотенце, может, заворачивает в него лед, ей нужен холодный компресс. На ее одежде следов крови нет, только на ночной рубашке. Скорее всего, она была в рубашке, когда избивала себя. Зачем пачкать хороший костюмчик? И потом, ей же все равно захочется прилечь. Перетерпеть, пока боль не стихнет.

– Все равно это не имеет смысла.

– Посмотри список ее вещей. Там есть видеокамера?