Дорогая мамуля

Ева осталась у дверей. До нее доносился гул голосов из приемной, царивших у нее за спиной: писк пейджеров, топот ног, спешащих кому-то на помощь. Мужчину везли в инвалидной коляске, а он пьяным, заплетающимся голосом распевал «Счастливого Рождества». Вот провезли мимо женщину на каталке, кто-то плакал, кричал, завывал ей вслед. Пробежал санитар с ведром, из которого несло рвотой.

Кто-то хлопнул ее по плечу, и она повернулась. Ее обдало неописуемой вонью самогона и скверных гнилых зубов. Обладатель этого смертоносного дыхания был одет в грязный костюм Санта-Клауса с белой бородой, отклеившейся возле одного уха.

– Счастливого Рождества! Хочешь подарок? У меня есть для тебя подарок прямо здесь!

Он схватился за ширинку и вытащил член. Видимо, еще до того, как напиться в стельку, он успел расписать свое орудие как палочку-леденец.

Ева изучила красно-белые полосы.

– Ой, какая красота! Выглядит соблазнительно. Жаль, у меня нет для тебя подарка. Хотя погоди, есть.

Его широкая улыбка угасла, когда она достала жетон.

– Да ладно тебе! Брось!

– А знаешь, почему я не бросаю тебя в кутузку за непристойное и похотливое поведение, за непристойное обнажение, – кстати, раскраска неплохая, – а заодно и за гнусную вонь изо рта? Я тебе скажу: потому что я занята. Но если я вдруг решу, что не так уж сильно занята, ты встретишь Рождество в вытрезвителе. Так что сгинь!

– Санта, вот ты где! – Та самая медсестра, что раньше разговаривала с Евой, крепко ухватила Санту под руку. – Идем!

– Хочешь подарок? У меня есть для тебя подарок прямо здесь!

– Как же, как же. Все, о чем я мечтала на Рождество.

Ева опять повернулась к дверям операционной. Они открылись. Ева остановила первого, кто вышел.

– Как его состояние?

– Вы жена?

– Нет, я коп.

– Такси против человека обычно выигрывает. Но он стабилен. – Хирург протер пальцами уголки глаз. – Рука сломана, бедро раздроблено, ушиб почки. Серьезная травма головы. Но если не будет непредвиденных осложнений, он оклемается. Ему еще повезло, что он так легко отделался.

– Надо с ним поговорить.

– Это невозможно. Сейчас мы отправляем его наверх, надо сделать кое-какие анализы. Через пару часов он сможет говорить и отвечать на вопросы, если все пойдет по наилучшему сценарию. – Усталость в глазах хирурга сменилась любопытством. – Слушайте, я вас знаю. Коп, да? Я уже испытывал на вас свое волшебство.

– Даллас. Да, возможно.

– Да, Даллас. Ну, бывайте. Мне надо поговорить с его женой.

– Прекрасно. Я приставлю к нему своего человека. С ним никто не должен говорить без моего разрешения.

– А в чем дело?

– Важнейший свидетель. Я из отдела убийств.

– Ах да! Ну, конечно! Дело Айконов. Чокнутые ублюдки. Что ж, будем надеяться, ваш важнейший свидетель выживет и будет давать показания. Вот такой я молодец.

Ева посторонилась, когда они выкатили Бобби. Он выглядел ужасно – с израненным лицом, он был смертельно бледен. Когда перестанут давать анестетики, ему будет страшно больно. Но дышал он самостоятельно.

– Я побуду с ним, пока не придет охранник.

– Как знаете. Только не путайтесь под ногами. Счастливых праздников и так далее, – добавил доктор и отправился в приемный покой.

Опять Ева ждала. Теперь уже на другом этаже, у других дверей, пока доктора проводили диагностику. И пока она ждала, открылись двери лифта. Из них выбежала Зана, а следом за ней Пибоди.

– Доктор сказал, что он поправится. – Слезы прочертили дорожки в косметике на щеках у Заны. Она крепко схватила Еву за обе руки. – Да, он поправится. Они просто проводят тесты. Я боялась… – Ее голос захлебнулся. – Не знаю, что бы я без него делала. Я просто не знаю.

– Ты должна рассказать мне, что произошло.

– Я рассказала детективу. Я рассказала ей, что я…

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне. Погоди.

Ева подошла к высокому офицеру в полицейской форме, вышедшему из лифта.

– Объект – Бобби Ломбард. Важный свидетель по делу об убийстве. Не отходите от него ни на шаг. Проверьте палату, куда его поместят, проверяйте удостоверение у каждого – подчеркиваю: каждого! – кто попытается вступить с ним в контакт. Если он кашлянет, я должна об этом знать. Ясно?

– Так точно.

Удовлетворенно кивнув, Ева вернулась к Зане.

– Сейчас мы найдем место, присядем. Я хочу слышать все. До последней мелочи.

– Ну, хорошо, только… я ничего не понимаю. – Зана закусила губу, оглядываясь через плечо на двери, пока Ева тащила ее за собой. – А нельзя мне остаться, подождать, пока…

– Мы будем рядом. – Ева остановила медбрата, предъявив ему свой жетон.

– Прекрасно, – сказал он, – я арестован. Это значит, что я могу присесть на пять минут.

– Мне нужна ваша бытовка.

– У меня сохранились смутные воспоминания о бытовке. Стулья, стол, кофе. Вон туда и сверните налево. О черт, вам же нужен ключ. От нашей охраны взвоешь. Я вас отведу. – Он прошел вперед, открыл им дверь и всунул голову внутрь. – Ладно, я нюхнул кофе. Все не так плохо.

И он побежал дальше по коридору.

– Сядь, Зана, – сказала Ева.

– Не могу сидеть. Мне надо двигаться.

– Ясно. Ладно, расскажи, что произошло.

– Я уже рассказывала. Я рассказала тебе. Я рассказала детективу.

– Расскажи еще раз.