Дорогая Массимина

Полиция обнаружила отпечатки обуви со следами крови в лифте и на лестнице, из чего, по всей видимости, следует, что либо убийц было двое, либо убийца вышел из номера, а затем вернулся. Если нападение совершено с целью ограбления, то преступник, возможно, сообразил, что забыл захватить сумочку мисс Делафорс, в которой находилось 600 000 лир. По мнению полиции, исчез бумажник синьора Пеллегрини, а также фотографические принадлежности.

– Морри.

И двух минут не прошло, а она уже тут как тут. Не могла же она успеть…

– Анкона. Нам выходить. – Оказывается, они подъехали к станции, а он даже не заметил, как промелькнуло почти полчаса. – Было занято, – прошептала Массимина, когда он стаскивал с багажной полки их чемодан.

– Verramente orrendo,[67] – заметил Моррис, возвращая старушке газету (сегодня он больше обычного чувствовал себя актером). Та спросила, не будет ли он так любезен помочь, и Моррис охотно спустил на платформу сумку, а затем и ее хозяйку. В пожилых людях есть свое очарование – они всегда такие церемонные, такие благовоспитанные. С ними себя чувствуешь в полной безопасности.

* * *

Первоначальная идея состояла в том, чтобы просто пересечь Апеннины с востока на запад и послать письмо с требованием выкупа, отъехав как можно дальше от Римини. Поскольку они оба никогда не бывали в Риме, Моррис предложил воспользоваться случаем: бог знает, когда они найдут время побывать в Вечном городе после того, как поженятся и у них начнется семейная жизнь и все такое. Поэтому они первым же поездом покинули Римини, чтобы после получасового ожидания в Анконе пересесть на экспресс до Рима. Массимина прямиком устремилась в туалет, а Моррис доволок чемодан до скамейки, сел и задумался. Он не любил подобные поездки, вагонную пыль и грязь, непонятно откуда взявшуюся черноту на руках, под ногтями, на локтях; ожидание поездов, опаздывающих по неведомым причинам; тесноту и давку. Если уж отправляешься в путь, то лучше с комфортом, тоскливо думал Моррис, когда можно вытянуть ноги и без проблем купить бутылочку холодной воды. Вот пусть только закончатся нынешние мучения, пусть только начнется нормальная, обеспеченная жизнь, и тогда он непременно отправится в настоящее путешествие.

Странно, но Моррис никак не мог вспомнить, какой же была жизнь до того, как все это началось.

Моррис-убийца…

На четырех крытых платформах вокзала Анконы толпились курортники; напрягая слух, они ловили бормотание диктора о задержках поездов, а между платформами раскаленными добела лентами поблескивали рельсы. Мимо прогрохотал товарняк, и неизменные путевые работяги, устало опершись о лопаты, проводили его глазами. Моррис попытался взглянуть на свое положение с логической точки зрения. Надо обдумать каждый поступок, каждое действие, что следует предпринять, шаг за шагом. Но разум бунтовал. Моррису казалось, что он вдруг лишился своей чудесной способности планировать все до мелочей, находить выход из любой заварушки – а ведь сейчас ему предстояло выбраться не просто из заварушки, а из самого центра урагана, который завертел его, закружил, но где-то вдали маячит беззаботная и обеспеченная жизнь – ладно уж, можно даже оставить при себе уродливое плебейское имя – в уютной римской квартирке, или же в Неаполе, или даже в Вероне (зачем покидать насиженное место, если он выйдет сухим из воды)…

Сидя на раскаленной скамье, Моррис с наслаждением перебирал детали своей будущей прекрасной жизни: он обязательно напишет книгу, а если удастся выгодно вложить деньги, то непременно возьмет под покровительство какого-нибудь юношу из бедной семьи, конечно, в случае, ежели у того будет сходный с ним образ мыслей. Почему бы и нет? (Годовая стипендия Дакворта; для одаренного молодого писателя – это великолепная возможность узнать мир получше.) Мечты ласкали Морриса, как нежный прохладный ветерок ласкает кожу, но разум наотрез отказывался сосредоточиться на ближайших днях и неделях, в течение которых он и должен заработать на будущую счастливую жизнь. (Господи, да ведь от каждого его поступка зависит карьера будущих даквортовских стипендиатов!)

Моррис наклонился, расстегнул чемодан и достал диктофон.