Дорогая миссис Бёрд…

Кэтлин побелела еще сильнее, и я вспомнила, что обсуждение писем строго запрещено.

– Понимаю, – протянула миссис Бёрд с совершенно противоположным видом.

Я вытянулась, так как должна была встать, еще когда вошла миссис Бёрд и еще потому, что была уверена, что сейчас свершится возмездие.

– То есть обсуждения не состоялось, – я поспешно перешла в отступление. – Говорила я, а Кэтлин пришлось слушать.

Я надеялась, что кара минует хотя бы ее.

– И что же вы сказали, мисс Лейк? – ледяным тоном поинтересовалась миссис Бёрд, выглядевшая так, словно ее вот-вот хватит удар. На ней было древнее, огромное пальто на меху, придававшее ей сходство с медведем, упустившим особо жирную форель. – Я не знала, что младшей наборщице вообще позволяется что-то говорить, – плевался медведь.

Я собралась с духом. Здесь, в редакции, я чуть больше недели. Всего второе место работы. Сейчас меня уволят.

Но если подумать, потеря работы не так уж страшна – мне ничего не останется, кроме как пойти на фронт, хоть мама и папа будут сходить с ума. Наберусь там опыта, и может даже, в будущем это поможет мне устроиться на должность военной корреспондентки.

Можно пойти в женские вспомогательные военно-воздушные силы. Отличная идея. Научусь укладывать парашюты, пойду в эскадрилью моего брата Джека, буду следить за его парашютом. Или во вспомогательные органы воздушного транспорта, вторым пилотом, даже если по правилам мне нельзя будет ни в кого стрелять. Жаль, конечно.

Пока миссис Бёрд продолжала меня отчитывать, я немного пришла в себя и думала дальше. Может, остаться у пожарных, пройти курс водительской подготовки и работать в выездной бригаде? Тогда я смогу остаться с Банти в Лондоне, будет весело – с Уильямом и друзьями будем ходить в кино, на танцы и все такое, и ничего не изменится. Можно и Кэтлин позвать.

Все будет замечательно, как ни посмотри.

– И я считаю, что читательница «Женского Дня» не желает портить себе день подобными вещами, а вы?

Миссис Бёрд закончила свою речь. Вышло зрелищно.

– Да, – твердо ответила я, – конечно, не желает.

Я приготовилась уйти, но, как оказалось, это был лишь антракт. Миссис Бёрд по-прежнему стояла в дверях.

– Мисс Лейк, – продолжала она, и ее ноздри угрожающе затрепетали.

– Вы наивны и юны, – гремела она, словно клеймила преступницу. – Вам еще предстоит узнать, что НЕ ВСЕ ЛЮДИ ДОБРОПОРЯДОЧНЫЕ.

Она выглядела угрожающе, заложив руки за спину, словно военный инспектор перед отрядом.

– Особенно вот эти, – она кивнула в сторону писем, в беспорядке лежавших на моем столе.

Лекция продолжалась.

– Интрижки… теряют голову… дети… НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНО! – громыхала миссис Бёрд, делая паузы для осознания чудовищности всего перечисленного. – НЕРВЫ, мисс Лейк, подумать только!

Весь ее вид выражал отношение к подобным людям, как к врагам государства.

– Эти женщины развлекаются, пока мужчины сражаются за будущее свободного мира! Я не считаю, что они заслуживают помощи, А ВЫ?

Не очень-то ее речи вязались с тем, о чем я читала, но спорить с миссис Бёрд было бессмысленно. Я просто младшая наборщица на временной основе, и о такой работе не очень-то и мечтала.

Какое мне вообще дело до этой ее чертовой колонки?

Миссис Бёрд набирала обороты, второй акт пантомимы был в самом разгаре, и вдруг я поняла, что мне не все равно. Более того, я переживала за тех женщин, которые писали в этот старомодный, богом забытый журнальчик. Миссис Бёрд приходило так мало писем, что она могла бы ответить на каждое из них. Вместо этого она нанимала ничтожеств вроде меня, чтобы те избавлялись от неугодных писем, пока она разъезжала по своим совещаниям. Жить под постоянной угрозой бомбежек, да еще с такой вот миссис Бёрд, с ее резонерством и надменной стойкостью? Нет уж, увольте.

Если ей не было дела до тех, кто отважился написать нам, оставалась лишь я.

Ошибкой было прийти сюда, но попробовать стоило. Я хотела остаться лишь потому, что этим людям нужна была помощь. Я понимала, что это капля в море и что на самом деле хотела совсем иного – быть военной корреспонденткой, или пилотом, или курьером, но за всеми, кто был в первых рядах, крылись другие люди, безгласные, о которых никто не знал, и которым тоже приходилось нелегко. Нам всем следовало бы мужаться и быть стойкими, чтобы старый хрыч Адольф не надеялся на победу, но некоторым из нас нужно было просто протянуть руку.

Я не хотела уходить.

Пришло время вкусить плодов смирения.

– Конечно, я согласна с вами, миссис Бёрд, – бодро ответила я. – Приношу свои извинения. Боюсь, я еще не совсем хорошо освоилась на новом месте.

Прикинуться дурочкой было разумнее всего.

– Теперь я намного лучше все поняла. Простите, пожалуйста. Я так медленно схватываю! Но вам не придется повторять все это еще раз. Могу ли я показать вам письмо от леди, которая не в восторге от Франции?