Дорогая редакция. Подлинная история «Ленты.ру», рассказанная ее создателями

Одним из главных открытий, которые приходилось делать каждому ленточному редактору, было осознание вынужденной необходимости довериться читателю. Мы работали под девизом «Не путайте правду с информацией». Неприятное осознание, что в действительности мы не знаем и не можем знать наверняка ничего о том, о чем сообщаем читателям, а довольствуемся лишь почерпнутыми от других сведениями, заставляло нас передать право на конечную оценку пользователям. Понимание этого открывало новые цели – вскрыть словесную упаковку сообщений информагентств, раскрыть и обострить противоречия и несвязности в гладких с виду историях, заострить читательское внимание на том, что недосказано в первоисточниках, утрудить его необходимостью самостоятельно все осмыслить и сделать собственный вывод. Вот для этого и правда было нужно включать голову.

Пыткой была также и необходимость все время сохранять подчеркнуто нейтральный тон в своих заметках. Нам строго-настрого запрещалось каким-либо образом выказывать свое отношение к фигурантам сообщений – мы должны были только сдержанно передать факты. И все. «Никаких оценочных суждений в материалах», – гласила должностная инструкция. И ладно бы, если в новостях речь шла о решениях правительства или заседаниях ООН – тут воздержаться от оценочных суждений было нетрудно, а вот с заметками для рубрики «Из жизни» была совсем другая история. Попробуйте с полной серьезностью и нейтральным языком описать, как полтора десятка швейцарских полицейских несколько часов проводили операцию по спасению из озера резиновой женщины или как трогательно рвется к Северному морю сбежавший во время наводнения из зоопарка Праги тюлень по кличке Гастон.

Как это было

Когда я только пришел, ночную смену набирал и отстраивал Слава Варванин. Он тогда был шеф-редактором. Вскоре я узнал, что днем был еще один шеф-редактор – Галя Тимченко, но ее мы видели нечасто. В основном она давала о себе знать гневными и язвительными отповедями в специально заведенном для общения с ночной сменой внутреннем форуме. Так-то застать нас было непросто – мы ведь жили в противофазе со всеми остальными.

Мне, к примеру, в числе многого и прочего было адресовано послание под названием «Венценосный отпуг». Посвящено оно было моей заметке о том, как беспорядки, охватившие какую-то южную страну, «отпугнули» шведскую королевскую семью от поездки туда, и представляло собой шедевр язвительности и сарказма. «Правильно, нефиг читателей баловать. Пусть сами переводят, не маленькие», – писал Слава, когда кто-то из редакторов забыл убрать из текста недопереведнный абзац на английском из первоисточника и прямо так и опубликовал в новости. «Все погибло!» – восклицала в форуме мониторщица Юля Котцова и настоятельно рекомендовала во фразах типа «погибли столько-то человек» использовать только совершенный вид множественного числа и ни в коем случае не писать «погибло». Любые попытки убедить руководство в том, что правила позволяют и так тоже, и это не является ошибкой, были совершенно тщетны. К русскому языку ленточное начальство вообще испытывало святотатственное, с точки зрения филолога, пренебрежение. Если какое-либо правило их не устраивало – они его просто отменяли, и в рамках редакции оно не действовало. Никакие увещевания, сотрясания воздуха Розенталем не оказывали на них ни малейшего воздействия. Напротив, Слава с Галей лишь укоренялись в своем подозрительном отношении к затесавшимся среди редакторов филологам, коих считали пятой колонной, нацеленной на подрыв работы редакции изнутри посредством бессмысленных споров и пустых рассуждений. Все эти баталии и перебранки по большей части и разворачивались в нашем ночном форуме, просмотр которого в ожидании новых пасквилей на себя стал для «ночных» регулярным проклятием и одновременно притягательным источником заразительного остроумия, когда высмеивали кого-то другого.