Дорогами Чингисхана

Беседуя с Рубруком, хан Мунке ласкал свою любимую охотничью птицу, а когда путешественники гостили в Каракоруме, они утверждали, что самым желанным и ценным подарком там считался кречет из царской соколятни.

До сих пор Монголия славится ловчими птицами. В степях, в Хангае и Хэнтэе мы сотни раз видели диких соколов и ястребов. Коршуны кружили над нашей палаткой в ожидании объедков. В горах обитает беркут, похожий на европейского геральдического орла. Полуофициальный монгольский список упоминает также сапсана наряду с такими «международными» видами, как крысы, мыши, воробьи и комнатные мухи. Но сегодня монголы забросили соколиную охоту и оставили давние традиции казахам.

Ловчие орлы смотрелись величаво. Каждая из птиц ростом была с туловище человека и весом в 13–14 фунтов. Для таких тяжелых птиц всадники использовали маленькие деревянные подставки под руку, крепившиеся к седлу. На руку надевали массивную подбитую рукавицу. Орлы в колпачках тихо покачивались в такт движению лошади, поворачивая голову на каждый новый звук. Когда всадники спешились, орлы стряхнули оцепенение и принялись махать крыльями, сохраняя равновесие. Размах их крыльев достигал 5–6 футов, они издавали высокие, резкие крики. Камран вскочил на ноги и тоже принес своего орла, который ночью сидел неподалеку, на скале. Он предложил мне подержать птицу. Я надел тяжелую рукавицу, и на нее посадили огромную птицу. Я почувствовал сильную хватку мощных когтей даже сквозь толстую подбивку рукавицы. В футе от моего лица орел нервно повернул голову, склонил ее, показывая хищно изогнутый клюв — великолепное орудие, пригодное для того, чтобы бить и рвать добычу. Громадную птицу насторожило, что ее посадили на руку к чужаку, но меня успокоили, надев на орла колпачок.

Казахи очень гордились своими орлами, и, хотя сезон охоты начинается только в октябре, птицы уже находились в отличной форме. Мне сказали, что в долине живут, по крайней мере, двадцать человек, которые держат ловчих орлов, а в других поселках Алтая охотников еще больше. Осенью казахи начинают охотничьи набеги. Они скачут по замерзшим долинам, держа птиц на правой руке, в поисках естественной добычи. Чаще всего орлов выпускают на лисицу или волка, однако говорят, что самые храбрые могут напасть на леопарда или грифа.

Камран и другие охотники держались скромно. Они сказали, что натренировать птицу несложно. Охотничий инстинкт делает свое дело, с помощью терпения и бережного отношения можно быстро приучить беркута охотиться вместе с человеком. Орлов берут из гнезда еще слетками и приручают. Когда птенцы окрепнут, их тренируют на кроликах. После этого птицы готовы к охоте. На словах все выходило слишком просто, и я спросил, есть ли в охоте с орлами какие-нибудь трудности. Чтобы поймать взрослого дикого орла, ответил Камран, требуются умение и хитрость, но это стоит потраченных усилий. Дикие орлы смелее и лучше охотятся, чем птицы, выращенные из слетков, потому что они сами учились ловить жертву. Я спросил, сколько времени требуется, чтобы обучить орла. И снова Камран не стал хвалиться. «Неделю или дней десять», — ответил он.

Казахи любят своих орлов, очень о них заботятся, но я не смог удержаться от сожаления, что этих великолепных птиц неволят, несмотря на уход и хорошую пищу. Камран будто бы услышал мои мысли. Он поглаживал своего орла, расправляя ему перья. С орла сняли колпачок, он снова сидел на плече хозяина, расправляя крылья и громко курлыча. «Этому орлу три года, — сказал Камран. — Я надеюсь, он будет охотиться еще много лет, но если ему надоест, я отпущу его обратно в горы. Когда орел стареет или устает, мы возвращаем его в горы, чтобы он снова жил на свободе».

Конечно, Чингисхан воспользовался прирожденными охотничьими навыками монголов. Групповая охота всегда позволяла им запастись мясом. В степи обитают различные виды оленей: дзерены, сайгаки с их странными носами, кабарга. Бегают стада куланов — диких ослов, чье мясо съедобно, но приблизиться к осторожным и быстрым куланам очень непросто. Некоторые охотники преследуют добычу или подкарауливают ее в засаде у водопоя, но чаще всего используется метод облавы. «Изрядную часть своей пищи они добывают на охоте, — писал Рубрук. — Охотясь на диких зверей, они собираются большим числом и окружают место, где, как известно, водятся звери. Наездники постепенно съезжаются, пока животные не оказываются заключены в тесный круг. Тогда их расстреливают из луков».

Чингисхан превратил мелкие охотничьи облавы в широкомасштабные военные учения, принимать участие в которых был обязан каждый взрослый мужчина. В начале действа конные разведчики оценивали размеры стада и расстояние до него, а главный охотник определял место забоя животных, которое могло находиться за сотни миль от точки старта. Затем рассылались отряды всадников, образуя фронт в 75 миль шириной. Всадники ехали, убивая на своем пути все живое и гоня животных перед собой.