Дорогами мечты

«Я бы с радостью женился на Фионе Бартон, если бы не ее проклятые деньги!» Это всегда стояло для него на втором плане — как говорил он себе и сегодня пытался убедить в этом Фиону — по сравнению с человеческими эмоциями. Но как трудно заставить других поверить в это! У него была хорошо оплачиваемая работа, он жил в относительном комфорте. Но многие решили бы, что он просто гоняется за деньгами Фионы, искусно воспользовавшись ситуацией, когда ее бросил Бобби Ивс. В мире не так много благородства, чтобы надеяться, будто кто-то поймет, что он просто хочет взять на себя ответственность за молодую женщину, которая может остаться слепой до конца жизни.

Ведь даже тетя Роза, свидетельница зарождения их непростых отношений с Фионой, могла заподозрить, что он обхаживает наследницу, преследуя свои материальные цели? Женившись на Фионе, как легко будет распрощаться с «Морнинг сан», потребовать себе роскошные звуконепроницаемые апартаменты, где можно засесть за роман, превратившись во второго Сомерсета Моэма! А может, тетя Роза все-таки заметила, что когда Фиона снимает в ее присутствии свои темные очки, то, даже незрячие, ее глаза сияют тем же светом, что и у Лиз?

Именно с этого все и началось, подытожил Фред, сминая только что закуренную сигарету и тут же зажигая новую. Он вспомнил день вскоре после своей демобилизации, когда, походя, взглянув на фотографии Фионы Бартон на редакторском столе, поразился ее неуловимому сходству с Лиз.

Но довольно вспоминать о прошлом. Собирается Фиона принять его предложение или нет? Не лучше ли было подождать, пока врачи вынесут окончательный вердикт? Нет, не лучше, решил Фред. Он не верил, что операция принесет положительный результат. И чтобы Фиона не подумала, будто он из сострадания предлагает ей руку и сердце, действовать нужно было сейчас, до того, как станет ясно, будет ли она видеть.

Ну, предположим, она согласится. Что дальше?

Фред уже согласовал с Хендерсоном свой отпуск на сентябрь. Но он может перенести его без серьезных последствий для работы своего отдела. Мало кто захочет уйти в отпуск в это время года. Резкий смешок вырвался из его груди. Для Фионы это что-то новенькое — выйти замуж за человека, который сам зарабатывает себе на жизнь! Но, хотя он находил в себе силы для иронии, в его душу закрался такой страх, какого не раз битый жизнью журналист не испытывал раньше. Фред вспомнил, что она еще не ответила ни «да» ни «нет». Если честно, он уже боялся заглядывать в будущее, где не было ее. Сильный мужчина, он не сможет пройти через это второй раз — снова потерять девушку, которую любит больше жизни.

Фред почти не спал в ту ночь и спустился к завтраку хмурый. Миссис Дюран озабочено оглядела его, заметив темные круги под глазами:

— Фред, дорогой, ты бледный как полотно. Ты слишком много работаешь.

— Только не я! — ухмыльнулся он. — Скажи, когда Фиона спускается?

— Не раньше ленча, — ответила Конни. — Бедняжка, ей все еще так тяжело самостоятельно умыться и одеться. Но она все делает сама, кроме разве выбора одежды. Ей приходится ждать, когда поднимется мама или я, чтобы сказать нам, что она хочет надеть.

— Никогда не видела девушки, у которой такое количество великолепных свитеров, — вмешалась миссис Дюран. Она повернулась к Фреду. — Что ты, дорогой, думаешь, у Фионы есть шанс вернуть зрение?

— Я знаю столько же, сколько и ты. Сами врачи мало в чем уверены. Неизвестно, окончательно погибли какие-то определенные зрительные нервы или же они заработают вновь, сейчас, когда с них снята нагрузка. Вот почему операция была необходима.

— Мне кажется, неведение страшнее, чем самый ужасный приговор, — вздохнула миссис Дюран.

— Я каждый день молюсь за Фиону, чтобы Господь дал ей сил, — вставила Конни благоговейным тоном.

— Ей они не повредят, — усмехнулся Фред.

Он перевел взгляд от своей тарелки с щедрой порцией яичницы с ветчиной на ее тарелку с двумя сухими печеньями. Что случилось с Конни? Она так переменилась. От веселой, жадной до удовольствий девчонки, которую он помнил в юношестве, не осталось и следа. Она превратилась в суровую, религиозную женщину, истязающую свою плоть с таким рвением, какое сыщешь не у каждой монашки.

Он не заметил, когда именно с ней произошла метаморфоза, но припомнил, что вскоре после того, как привез Лиз в Кодлингшелл, тетя написала ему, что Конни внезапно перестала пользоваться косметикой и стала проводить почти все время в церкви, выполняя благочестивые работы.

— У меня такое чувство, — грустно призналась Фреду тетушка, — что у бедняжки Конни была несчастная любовь. Но я представить не могу, кто это мог быть. Ведь она никого не приводила к нам в дом.

Но сейчас, исподтишка разглядывая выражение лица Конни, Фред увидел такую благостную безмятежность, что почти позавидовал ее несчастным галетам! Кто сказал, что она не нашла в этой жизни то значимое, что ускользнуло от остальных?