Дорогами надежды

— Стоит только один раз вызвать и посмотреть, как под твоим взглядом они опускают головы и все. Страх твой, внучечка, как рукой снимет.

Но Милада не могла совладать с собой. Когда она, девятилетняя, в одной ночной рубашке, босая, с распущенными волосами, одна, вышла в предрассветную тьму, ей сразу же стало не по себе. Она хотела кинуться обратно в дом, спрятаться на теплой печке и смотреть в выбеленный потолок. Но она не хотела расстраивать бабушку, поэтому стиснув зубы, пошла дальше, постепенно входя в магический транс. Выйдя на полянку, она встала на пенек и произнесла заученный текст. Все шло как надо, но в лесу пронзительно завыли волки, и девочка потеряла контроль над ситуацией. Собаки кинулись на нее, а сила, которую она не могла больше контролировать на них… От саморазрушения ее спасла бабушка, которая не смогла оставить девочку одну и поставила на купол сигнальный маяк, который бы сработал в случае опасности.

На память о том опыте Миладе остались шрамы от собачьих зубов на лодыжках и страшная картинка перед глазами — поляна, которая отчего-то стала красной…

После этого Милада боялась себя, еще пуще, чем нежити и всех вместе взятых демонов подземного мира. Потому-то и отказалась принимать бабушкин дар. Дар старшего по поколению, должен был служить для ее дара своего рода катализатором. Открыть новые его грани и возможности. Где-то сдерживать, а где-то открывать его в полную мощь.

Но Милада, которая никогда не была трусливой, боялась даже думать о том, что может произойти, если она откроет свою силу в полную мощь. Бабушка была не слабой, но даже она говорила, что Милада, если примет ее дар станет намного сильнее, чем чтимая народом Фекла Зецкая.

Обуреваемая невеселыми думами, Милада резанула ножом по запястью, для того, чтоб собрать кровь для ритуала. Движения быстрые, отрывистые. «Словно всю жизнь только тем и занималась, что вены себе резала», — отстраненно отметила девушка. Прошептав над кровоточащей рукой слова для скорого заживления, она, кряхтя, как старая, добитая бытом и десятью детьми по лавкам, женщина опустилась на колени, чтоб нарисовать охранный круг призыва.

И зачем она так хотела попутешествовать? Задавала она себе глупый вопрос. Чтоб каждый раз вытаскивать Лесю и всех остальных, включая себя, из глобальной задницы? В их случае, она, видимо, должна именоваться, как ехидный смешок фортуны.

Милада осмотрела охранный круг, нарисованный собственной кровью. Потом подумала и еще раз удостоверилась, что все выписано верно. С ее странным везением на различного рода гадости вполне могло получиться так, что и этот ритуал сыграет с ними злую шутку. Затащит, например, и ее за грань, а там уж выбирайтесь как хотите. Можете, даже, там и остаться. В хорошей компании везде приключения найти можно.

Милада не к месту фыркнула в кулак, представив, как они с Лесей и Самойловым будут гонять души по грани. Вот это будет развлечение! Антип грозно посмотрел на нее, и вернулся к своему делу. Ничегонеделанию. Милада сама бы с удовольствием предалась бы подобному занятию, вместо того, чтоб ползать на пузе среди каракулей, намалеванных своей же кровью. Но, не смотря на свое настроение, которое Антип обозвал не иначе, как «Истерика обыкновенная», она понимала, что ясноокий копит силу для ритуала.

Если честно для нее это было загадочно и подозрительно. Насколько она знала, а слышала она от бабушки про яснооких немного, то они просто видят магию и магический путь. То есть могут рассказать, кто такой и с чем его едят тот маг, который умудрился попасть к нему на глаза. Еще мог сказать, чьих рук дело, какая-нибудь гадость, наведенная на человека, скот или деревню. В редких случаях, если дар был очень сильным, мог рассказать будущее одаренного силой человека или даже его конец. Но, чтоб ясноокие поддерживали, или делились силой с магом во время проведения ритуала?! Такого она не слышала никогда. А если бабушка ей о подобном не рассказывала, то и она о таком и слыхом не слыхивала.

Антип прошептал странные слова на непонятном Миладе языке и подошел к Лесе, сделал тоненький небольшой разрез на ладони и набрал немного крови.

— Центр выписывай ее кровью, — сказал он.

— Да знаю я, знаю, — вздохнула травница, и сделала пару штрихов, обводя указательным пальцем, смоченным в крови Леси, центральную руну.

— А Владимира кровь разве не нужна? — спохватилась она.

— Нет. Она без него и не уйдет, — ответил Антип.

— А может, все-таки, резанем ему ладошку, за компанию, а?

— Слушай, и откуда в тебе столько кровожадности, Светлая? — повысил голос Антип.

— Нервы, дедушка. Нервы, — постаралась успокоить она старика, а то мало ли что?

Она обтерла ладони светлой тряпицей, расплела волосы и встала в центр круга, приготовившись ко всему на свете. На всякий случай.