Дорогами Пустоши

Вот и сейчас детективу пришлось спрятаться за каменной маской, переживая бурю внутри. Соргес знал, что Форц недолюбливает и опасается его. Начальника раздражали его алазийские корни, он считал детектива выскочкой из портового города, невесть каким образом заполучившим место в столице. Любому другому Форц пошел бы навстречу, но ему доставляло удовольствие вставлять Соргесу палки в колеса. Самое противное, что все это происходило на подсознательном уровне, и комиссар мог ни о чем не догадываться – ну не нравится человек, и все тут.

Соргес отложил материалы дела и свистнул вестника. Поскольку Форц отказал в посещении Пустоши, шанс проследить за последними минутами Торфяника стремился к нулю. Единственный родственник Петри обитал в другом городе, куда вестник будет добираться несколько суток. А столько времени тело в управлении не продержат. Скорее всего, завтра его отправят в морг, и с похоронами затягивать никто не станет. Вестника с просьбой подписать разрешение Соргес все-таки отправил – на случай невероятного везения, и закрыл папку с делом.

Что ж, не получилось пойти простым путем, придется действовать по протоколу. Только сначала он разберется с насущными проблемами, пока они не переросли в локальную катастрофу.

Детектив перевел взгляд на сидящую на софе напарницу. Чужое беспокойство тревожно гудело в воздухе, ощущалось на языке горьким привкусом. Давненько Соргес не улавливал такого искреннего сопереживания своим проблемам! Бенита волновалась из-за случившегося, и с каждой минутой чувство вины тяготило ее все сильнее. Как теперь объяснить ей, что Форц в любом случае нашел бы к чему придраться? Посвящать напарницу в собственные напряженные отношения с начальником Соргес не собирался, девчонка неглупая, сама со временем поймет.

– Извини, пожалуйста! Если бы не моя самоволка в Пустошь, нас не вызвали бы к начальству, – повинилась Бенита, неправильно истолковав его вздох.

Расположившись прямо у окна, щурясь от солнца, девушка читала доклад о первых случаях злоупотребления «спящей красавицей». Рядом, на подоконнике, стояла кружка, источающая крепкий аромат – хаврийка разобралась, где можно сварить кофе, но из-за волнения так и не выпила любимый напиток.

Надо бы ей рабочее место организовать, – промелькнула у Соргеса мысль, и он окинул кабинет беглым взглядом. Не королевские апартаменты: книжный шкаф почти вплотную к его собственному столу, у другой стены софа и напольные часы, но, если сдвинуться, вполне можно поставить второй стол. Два месяца совместной работы – не шутка. Не ютиться же где придется.

– Не переживай, Форц в некоторых делах жуткий формалист. Он все равно потребовал бы разрешение, – попытался успокоить Соргес напарницу и тут же заговорил о другом, не желая вдаваться в подробности взаимоотношений с начальством. – Поедешь еще раз в переулок Кожевников? Как ни посмотри, а что-то мы упустили. И раз уж в Пустоши не проверить, будем действовать по старинке.

Девушка тотчас вскочила с места.

– Сама хотела предложить! Можно еще соседей поспрашивать. – Она сунула в ридикюль бумаги, не собираясь бросать прочитанное на середине. – Помнится, у нас на стажировке случай был: искали одного набедокурившего студента, район знали, где прячется, а конкретики никакой. Стали опрашивать соседей. Так одна старушка столько показаний на соседей дала, что не только парнишку поймали, но и двух воров засадили и прикрыли опиумный притон.

Соргес ухмыльнулся в ответ. Знавал он таких бойких старушек, от острого взгляда которых не укрыться. Отчасти оттого и не хотел снимать дом в городе – в общежитии за ним не присматривали так строго. Хотя тьен Варжек спуску не давал.

Разговаривая таким образом, они доехали до места.

Тьенна Магрена их повторного визита не ожидала. В пику сказанному Ринкетом, убитой горем она не выглядела и была занята тем, что деловито переносила вещи Петри в кладовку, освобождая комнату для будущего постояльца. Написанное от руки объявление о свободной комнате за пятнадцать кровентов в неделю уже висело на входной двери.

– Если вас интересуют его личные вещи, то посмотрите вон там, – указала она на крупный ящик у стены кладовой.

Соргес не без труда откинул крышку. Вещей у Петри скопилось немного: домашний залатанный костюм, пара чистых рубашек на выход, белье, открытая пачка сигарет, пепельница, старые сапоги. Детектив обследовал карманы сюртука и все, что нашел – чистый носовой платок.

– Какая интересная вышивка, – обратила внимание Бенита, когда мужчина взял платок в руки.

– Да, неплоха, – кивнул Соргес, пропуская ткань между пальцами. Его смущало, что шелк и нитки, которыми вышили в углу инициалы «П» и «Т», были самого высокого качества. Вряд ли Петри приобрел подобный платок на рынке. Получил вышивку в подарок в знак благосклонности? От кого?