Читаем Дорогами радости полностью

Мы двинулись в путь в воскресенье, в начале одиннадцатого. Сразу после завтрака в гостинице. При выезде из города на большую трассу нас остановил полицейский. Polizei (полицай), было написано у него на спине. «Вот оно», – подумала я. Сережа стал нервничать, схватил документы в охапку и почти выскочил из машины. Но полицейский опередил: отдал честь и заглянул внутрь. Принюхался, посмотрел, пристегнута ли я, опять отдал честь и показал жезлом ехать. Но не успели мы тронуться в путь, как он остановил нас вторично. Сердце вновь ушло в пятки, я, по русскому обычаю, почти приготовилась заплатить штраф. Но не тут-то было. Полицейский не спеша подошел, по-отечески прихлопнул дверь со стороны водителя, и, наконец, отдал честь в третий раз: дескать, всё, можете ехать! И в этот момент я поняла, зачем учила объяснения с полицией из английского учебника: «Снег налип на знак превышения скорости, не штрафуйте нас, пожалуйста!». Да, тут такая реплика, в отличие от России, действительно, была бы возможна.

Чем ближе к Нойшванштайну, тем сказочнее лес вокруг и голубее небо. Не знаю, как летом, а поздней осенью этот путь прекрасен. И проехать его можно только из-за одной этой красоты.

Дорога от Зальцбурга заняла около двух часов. Вначале мы остановились у церкви святого Колмана (XVII век). Снять ее против солнца не удалось, да и Сережа все беспокоился, разрешена ли тут стоянка. Но вид на Нойшванштайн был отличный! Маленький игрушечный замок, прилепленный к скале. С этого ракурса казалось, что никто туда не ходит. Просто, подняться не может – самолету не сесть, а человеку не взлететь. Но все оказалось проще и прозаичнее. Минут через пять мы доехали до первой стоянки машин за шлагбаумом и с удивлением увидели, что их тут сотни. И я начала вспоминать, что Нойшванштайн, по выражению одного моего приятеля, – «клюква развесистая» и что приезжают сюда в год до полутора миллиона человек. Людей вокруг, действительно, стало много.

Минут десять мы шли по туристической деревушке. В домике-кассе народа почти не было, но ограждения, стоящие как в терминале аэропорта, не позволяли сразу идти за билетами и очень нас насторожили. Диалог с кассиром (возможно, по причине отсутствия других клиентов) был долгий. Мы всего-навсего просили два билета в Neuschwanstein (Нойшванштайн). Но нам их никак не хотели продать! Говорили все разное… То ли, что идти нам предстоит пешком в гору, то ли, что аудиогида на русском не бывает, хотя экскурсию в Нойшванштайн на великом и могучем нам в результате пообещали, то ли еще что. Но минут через пять показались и другие туристы, и билеты нам продали. Вместе с ними кассир дала нам схему. Из нее явствовало, что до замка предстоит идти еще минут сорок. По-другому не получалось: автобусы из-за снежной погоды не ходили, на повозку с лошадкой очередь была слишком большой. Но запас времени у нас был. 13.43 на часах, 15.10 начало экскурсии на билетах (группа 486).

На всякий случай, шли, не очень-то останавливаясь. Ни водопадом надолго не соблазнились, ни в сувенирные магазины с кафе не заглянули. В 14.30 мы были уже наверху. Пофотографировались, поглазели, повосхищались, сходили, извините, по нужде… И обнаружили бесплатный Интернет. Прямо посреди этой сказочной красоты. И тут нам, конечно, захотелось поделиться фотографиями и обсудить с родными-близкими нереальность происходящего и нашу удачу. Дочка радуется за нас и требует, чтоб мы с ней съездили сюда не через 10 лет, а в обозримом будущем. Мы в эйфории. Вдруг видим: на табло – группа 487!!!

Сквозь толпу китайцев (или японцев?) бежим к турникету, я – прохожу, Сережа пропускает одного китайца, второго, третьего, наконец, он у турникета и… всё. Ограничитель не поворачивается, турникет не пропускает, китайцы напирают. Я бегу к охраннице, которая стоит у самого входа в замок. Та говорит, что пропустить его никак не может. И машет рукой в сторону. Там оказался домик с надписью INFO. Сережа кричит мне, что-де и так мы видели уже достаточно, что дорога была так хороша, что и смотреть-то замок изнутри – блажь просто, и можно поехать обратно и так. Ну, нет. Охранница выпускает меня. Все китайцы (или японцы) кивают головами и тоже машут в сторону INFO. Бегу туда, Сережа продолжает бурчать, что уже хватит красоты, но идет за мной. В окошке INFO нисколько не удивляясь, не ругаясь и даже не журя, разрезают штрих-код на билете и черным фломастером пишут номер другой группы – 488. И ВСЁ. Охранница велит дождаться номера 488 на табло, отодвигает загородку и пропускает нас.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Отто Шмидт
Отто Шмидт

Знаменитый полярник, директор Арктического института, талантливый руководитель легендарной экспедиции на «Челюскине», обеспечивший спасение людей после гибели судна и их выживание в беспрецедентно сложных условиях ледового дрейфа… Отто Юльевич Шмидт – поистине человек-символ, олицетворение несгибаемого мужества целых поколений российских землепроходцев и лучших традиций отечественной науки, образ идеального ученого – безукоризненно честного перед собой и своими коллегами, перед темой своих исследований. В новой книге почетного полярника, доктора географических наук Владислава Сергеевича Корякина, которую «Вече» издает совместно с Русским географическим обществом, жизнеописание выдающегося ученого и путешественника представлено исключительно полно. Академик Гурий Иванович Марчук в предисловии к книге напоминает, что О.Ю. Шмидт был первопроходцем не только на просторах северных морей, но и в такой «кабинетной» науке, как математика, – еще до начала его арктической эпопеи, – а впоследствии и в геофизике. Послесловие, написанное доктором исторических наук Сигурдом Оттовичем Шмидтом, сыном ученого, подчеркивает столь необычную для нашего времени энциклопедичность его познаний и многогранной деятельности, уникальность самой его личности, ярко и индивидуально проявившей себя в трудный и героический период отечественной истории.

Владислав Сергеевич Корякин

Биографии и Мемуары