Дорогами судьбы

— Что ж, придется сделать все возможное и невозможное, чтобы произвести на тебя впечатление, Шарлотта, — сказал он. Но потом его глаза стали серьезными. — Ну, теперь ты понимаешь, что я имел в виду, когда говорил о семье Смитерсов? — спросил он. — Мы могли бы поговорить с ними, об их поступке до того, как я расскажу об этом на совете мужчин, но я не хочу, чтобы из-за этого пострадала Бидди Ли. Но теперь ты понимаешь, что это не шутки?

Шарлотта кивнула, а Люк стал собирать поломанные спицы.

— Так что почаще оборачивайся, Шарлотта. Я не смогу всегда быть рядом, чтобы делать это за тебя. — И он бросил на нее выразительный взгляд. — Хотя, признаться, это было бы очень приятно, — добавил он шепотом.

— А эта молодая леди, которой ты помогал, — прелестное создание, — сказал Джордж, разжаривая в сковороде бобы с олениной. — Создается впечатление, что она идеально подходит для такого мужчины, как ты. Просто идеально. — Он провел рукой по своей большой густой бороде, из-за которой Люк дразнил его со дня их первой встречи, состоявшейся более десяти лет назад.

— Займись лучше распутыванием своей свалявшейся бороды и оставь меня в покое, — сказал Люк. — Это ты ищешь себе жену, Джордж, а не я.

— О нет, дружище! Тигр никогда не меняет своих полосок. Тебе нужна жена. Даже если я доживу до ста лет, я никогда больше не увижу, чтобы женщине удалось так быстро закрепить повозку на колодках, как сделало это хрупкое создание.

Люк засмеялся.

— Это действительнобыло неплохо. То, как она помогла мне.

— Помогла тебе? О боже, мальчик мой, да ты пропадешь без этой женщины!

Джордж смеялся, но с лица Люка улыбка исчезла. Раны прошлого были слишком глубоки, их было слишком много, а чувство вины было слишком глубоким. Он покачал головой, но не сказал ни слова, зная, что Джордж и так понимает, о чем он думает.

— В том, что случилось с твоей семьей, нет твоей вины, — сказал Джордж. — Ну, когда же ты это поймешь?

— Как же я это пойму, если это неправда? — спросил Люк, и его голос от горя и глубокого сожаления стал хриплым.

— Тебе нужно продолжать жить, — сказал Джордж. — Пармелии и Джона больше нет, они покоятся в земле. И вот появляется женщина, умная и сильная, подходящая тебе по духу…

— Я уже один раз женился, — резко бросил Люк. Боль в сердце стала почти невыносимой. — Раз и навсегда. Так ты собираешься есть или будешь читать мне нотации до самого утра? Потому что если ты намерен учить меня жить, я могу найти другое место, чтобы спокойно поесть.

Джордж с грустью покачал головой. Люк наколол вилкой кусочек оленины и положил в рот, сожалея о том, что Белый Лис, все еще находящийся где-то неподалеку, не воспользовался его приглашением на ужин. Ему бы не помешала такая компания — или уж лучше вообще никакой. Чего он хотел меньше всего, так это чтобы Джордж расспрашивал о его чувствах, как это обычно делают между собой женщины.

«Если твое сердце навсегда закрыто для любви, тогда чем же ты занимался с Шарлоттой несколько последних ночей? — спрашивал внутренний голос. — Что ты чувствовал, заставляя ее вскрикивать в ночной тьме?»

Ему не хотелось думать об этом. Он нуждался в ней так, как мужчина нуждается в женщине — хотел доставлять ей удовольствие, хотел открыть для нее прекрасный мир чувственной любви. Сам не зная почему, он стремился показать ей, какие чувства можно испытывать, когда рядом с тобой человек, который стремится доставить тебе радость и наслаждение. Все было так просто… Только радость и наслаждение, не более. Никакой любви. Он не нуждался в ней и не хотел, чтобы она была в его жизни. Не хотел…

Он поднял глаза и увидел Шарлотту и Люсинду, направлявшихся к нему. Люсинда несла на руках своего новорожденного малыша, а у Шарлотты было что-то, напоминавшее сдобный пирог.

— Мы хотели поблагодарить вас за то, что вы починили наш фургон, — сказала Шарлотта, когда они подошли ближе. — С того дня, как мы покинули Индепенденс, у меня как будто обе руки стали левыми, и моя стряпня может оказаться ужасной на вкус. — Казалось, она не хотела встречаться с ним взглядом. — Это должен был бытьпирог с сушеной клюквой и орехами гикори, хотя пахнет он подозрительно… и даже странно, — закончила она. — Но у вас с мистером Пенфилдом будет возможность проверить правдивость моих слов.

Джордж встал и подошел к сестрам.

— Думаю, ясниму с него пробу, — сказал он, со смехом забирая пирог. — Пахнет превосходно.

Люк нарочно не смотрел на мальчика. Джейкоб — так, кажется, его зовут.