Дорогами тьмы

Фрейзе поднял глаза, увидел отличительный знак – звезду, увидел черные хитоны и всех этих людей в черных кипах с желтыми звездами, и взвыл от ужаса. Бледный, белее снега, он вскочил на ноги, заслонил собой Изольду, выставил вперед кинжал и закричал в лицо жителям деревни:

– Назад! Все назад! Мы пришли к вам за приютом и защитой от зла. Наш покровитель – сам лорд Варгартен. Вы не смеете причинить нам вреда.

– Что с тобой? – Изумленная Изольда поймала рукав куртки Фрейзе и затрясла его. – Спрячь кинжал, Фрейзе. С ума ты сошел угрожать этим людям? Нам ведь требуется их помощь.

– Это евреи! – Фрейзе оборотил к ней перекошенное от страха лицо. – Изольда, мы в поселении евреев! Господи Всемогущий, мы попали из огня да в полымя, прямо в лапы евреев. Надо бежать отсюда. С умалишенными плясунами мы будем в большей безопасности, чем здесь. Они перережут нам горло – это как пить дать.

* * *

В конюшне Ишрак, одетая по-дорожному в темно-синие шаровары, тунику и длинный шарф, туго обвязанный вокруг шеи и скрывающий ее черные волосы, торопливо затягивала постромки седла у лошади, пока Лука путался у нее под ногами.

– Ты еще недостаточно окрепла, – лепетал он. – Ты не можешь путешествовать в одиночку.

– Я должна вернуть боевой меч. А ты ступай за Изольдой и Фрейзе. Спаси их. Я же пущусь по следу торговца, отберу у него меч и сразу вернусь.

– Но с чего ты взяла, что вас обокрал именно торговец?

– Обычный вор взял бы деньги. Это человек Джорджо. Отправить вдогонку сестре бандита, чтобы украсть у нее отцовский меч, – в этом весь Джорджо. Само собой, это дело рук торговца, и в эту минуту он мчится в замок Лукретили за вознаграждением.

– Но ты не можешь пуститься за ним в погоню одна.

Привалившись к шее коня, Ишрак обернулась.

– Лука, твой долг – отправиться вслед за танцорами и найти причину, бросившую их в омут безумия, а мой долг – вернуть меч. Сам лорд Лукретили приказал мне оберегать Изольду. Я научилась боевым искусствам лишь для того, чтобы охранять нас обеих. Изольде необходимо передать боевой меч сыну своего крестного. Когда рыцари возвратились из крестовых походов, отец Изольды и ее крестный обменялись боевыми мечами, но прежде выгравировали на их лезвиях послание. Они намертво, символизируя мирные свои намерения, прикрепили лезвия к ножнам мечей и передали друг другу ключи, без которых лезвия невозможно вынуть из ножен. Лорд Лукретили сказал Изольде, что после его смерти она должна соединить мечи, открыть замки и прочесть послание. Как я могу позволить пропасть этому мечу или – что еще хуже! – оставить его в руках ее брата. Необходимо вернуть его. И я это сделаю.

– Может, брат Пьетро составит тебе компанию?

– Нет, одна я смогу ехать быстрее.

– Я не позволю тебе уехать так – навстречу опасности! – вскричал Лука.

Она смерила его суровым взглядом.

– Кто ты такой, чтобы мной командовать? – спросила она. – Не тебе решать, ехать мне или оставаться. Ни ты, ни какой-либо иной мужчина не вправе распоряжаться мной по своему произволу.

– Но ты моя, ты моя… – Он вовремя остановился, и запретное слово «возлюбленная» не успело сорваться с его уст.

Во взгляде Ишрак сквозила непоколебимая твердость.

– Ты обещан своему Богу, – напомнила она. – Ты возлюбленный моей самой дорогой подруги, которая мне как сестра. Я не притязаю на тебя, как на свою собственность. Да и сама я никогда не буду никому принадлежать. Ни один мужчина не будет властвовать надо мною.

Он кивнул, уступая.

– Я знаю… Я знаю… И все же…

– В добрый путь, Лука. Найди Изольду и убереги ее.

Он подчинился ее воле, созвучной его собственному желанию вызволить Изольду из плена танцоров.

– Что ж, решено. Я отправлюсь за ней. Я верну ее, и мы все снова встретимся здесь.

Она кивнула и вскочила в седло – без кровинки в лице, белая, как молоко.

– Не упади в обморок, – отдал он ей свой последний приказ, вызвав у Ишрак дерзкую улыбку. – Уж это-то мне можно, надеюсь, сказать?

– Можно.

– Ты ведь знаешь, о чем я думаю, но не осмеливаюсь говорить?

– И не осмеливайся. Никогда, – мгновенно одернула его Ишрак. – Сейчас вообще не время об этом думать.

Он понимающе кивнул: преданность Изольде ценилась Ишрак превыше всего.

– С Богом, – выдохнул он и отступил на шаг. Конь Ишрак молнией выскочил из конюшни.

* * *

– Там, за воротами, танцоры, – поспешно доложил раввину привратник. – А эти двое, – он указал на Изольду, сидящую на камнях и сжимающую кровоточащие ноги, и Фрейзе, мертвенно-бледного от страха, заслонившего собою леди из Лукретили, – сумели пробраться внутрь. Они взывали на идише и молили об убежище именем Бога, поэтому я их впустил. Но теперь я вижу, что они плясуны и идолопоклонники. Прости меня. Я услышал нашу речь и подумал, что они – одни из нас, что они – Избранные.

– Вы христиане? – спросил раввин.

– Да, – ответил Фрейзе. – Наш покровитель – лорд Варгартен, мы путешествуем с благословения Его Святейшества папы римского.

– Нам не остается ничего иного, как выдворить вас за ворота, – решительно заявил раввин.