Дороги богов

У весел с той и другой стороны оставалось не так уж много народа. Гребцов надежно прикрывали щиты их товарищей — хирд свеев стоял стеной, и такой же стеной против него ждала стая. Только на миг поколебалась она, когда щитоносцы разом приопустили щиты и в свеев метнулись стрелы. Метнулись, гулко бухнули в крашеное и обтянутое кожей дерево — и вот уже снова подняты две стены. Свеи еле успели ответить, но с обеих сторон не было заметно потерь.

Но в следующий миг корабли, плывущие более по воле толкающих их друг к другу волн, сошлись, и обе стены дрогнули, рассыпаясь. Взвились над бортами железные крючья, впиваясь в вырезанные бока и накрепко стягивая два драккара. Со стороны они напоминали борцов, что сжали друг друга в смертельных объятиях.

Битву достойно было начинать вождям, но Тополь, с трудом стряхивая с себя оцепенение, промешкался, и Торвальд ударил первым. Ему подали копье. Примерившись одной рукой, он размахнулся — и ударом вынесло из строя кого-то из молодших дружинников, образовав брешь. Ее тотчас же затянули, но мига хватило — свеи разразились победными кликами и ринулись через борт.

Их встретили щиты и копья. Сразу несколько викингов повисло на вздернутых их тяжестью древках, роняя оружие и хватаясь руками за животы. Но остальные запрыгнули на «Тур», ведомые Торвальдом Эрикссоном.

Перед Тополем оказалось сразу двое свеев, и он привычно, не думая, вступил в бой, в то же время невольно подмечая, что вершит брат. Подле него он заметил молодого парня, двадцати зим, не более. Сын? Выросший Эрик Торвальдссон? Да знали ли эти двое, против кого поставили их боги?

На «Туре» и «Драконе» все смешалось. Стая все-таки сумела остановить натиск свеев, не дав им перебраться на корабль. Десяток самых отчаянных смяли викингов слева, перебравшись на «Дракон». В первых рядах смельчаков Тополь узнал Сокола и Неждана. Добро! Всемил был где-то рядом. Шелом сбился с его головы, и облако светлых волос мелькало в гуще битвы, как огонек.

Силы с обеих сторон оказались равны, и скоро битва рассыпалась на десятки поединков. Каждый рубился с тем, кто был ближе. Раскидав насевших на него свеев — хорошо ни один не оказался знаком! — Тополь отмел от корела прижавшего его к борту врага боковым ударом. Меч Локи исполнял свою работу привычно-легко, и все-таки в глубине сердца, перетекая от держащей его ладони, полнился страх — а ну как предаст, а ну как дрогнет в руке?

И только помнилось, как рухнул, зашатавшись от страшного удара в голову, Всемил.

Не слишком близко у сердца держал словенина Тополь — только и всего, что пошла за него дочка Лана.

А после того, как давняя ссора развела их с Волчонком в разные стороны, и вовсе сравнял его вожак с прочими воинами. Но тут словно сломалось что-то с хрустом внутри — и, расшвыривая всех, кто попадался на пути, Тополь пошел на помощь к родичу. Мгновенно проснувшаяся ярость смыла тревогу и нарождавшийся страх. Какой-то викинг вырос на пути, но был отброшен к борту и неловко приложился головой. Оглушенный, он остался там лежать, и кто-то из расторопных лесовиков уже наклонился — связать первого пленника. Заметя это краем глаза, Тополь уже перешагнул через другого, не посмотрев, свой или чужой, отметил лишь, что тот умирал от раны, и, еле отбив опускающийся на поверженного меч, встал над Всемилом.

Викинг, чей удар он отвел, мигом забыл о раненом. Перед ним был новый враг, и Тополю ничего не оставалось кроме как сражаться — его противником оказался тот молодой парень, которого он уже раз видел подле Торвальда. Кованная несомненно в Гардарике личина закрывала его лицо под шлемом. Из-под нее сверкали лишь пронзительно-синие с прозеленью глаза.

Не желая губить, может статься, родного сыновца, Тополь отбил его занесенный меч и уже хотел приложить молодого викинга рукоятью, оглушив, но совсем забыл, какой меч у него в руке. Меч Локи вдруг, что бывало крайне редко, зажил своей жизнью и устремился вперед. Тополь изо всех сил рванул его назад — и только поэтому окровавленное острие не вышло у молодого викинга из спины. Меч вошел ему в бок, разрубив броню, и парень схватился за края раны, медленно опускаясь на колени.

Всемил был ранен в бедро, и левая нога его уже вся окрасилась кровью. Припав на колено, он наполовину заслонился щитом, пользуясь им как опорой, и продолжал отбиваться, но если бы не Тополь, последний удар стоил бы ему жизни. Молодой викинг упал совсем рядом с ним, и Всемил оттолкнул его.

Только тогда он заметил вожака.

— Ты? — Глаза его недоверчиво заблестели. — Вожак!..

— Береги силы, — коротко осадил его тот.

Всемил с облегчением опустился на палубу, отложив меч и обеими руками стискивая ногу, стараясь хоть так унять кровь. Рана была глубока и опасна, бегущая руда никак не желала униматься.

— Вожак! — позвал он. — Если я умру, ты…

Тополь не отозвался, не прикрикнул на вздумавшего умирать прежде смерти — на него надвигался тот, чье появление враз заставило его забыть обо всем.

Торвальд Эрикссон, старший брат!