Дороги богов

Идти назад смысла не было — какое-то тайное чувство говорило ему, что к дружине он без помощи волхва не выберется. Вздохнув, Будимир шагнул в пещеру.

Узкий и такой низкий, что приходилось сгибаться вдвое, ход повел круто вниз. Держась руками за стены, Будимир спускался наугад, только догадываясь, что впереди идет старый волхв.

Неожиданно старик отступил назад, и князь оказался на пороге небольшой округлой норы-пещеры.

Все было заполнено едким, удушливым дымом, от которого он сразу закашлялся. Прямо на полу, в углублении, горел костер, над которым висел небольшой котел с кипящей водой. От нее исходил пряный, дурманящий аромат. Вздохнув пару раз, Будимир почувствовал головокружение.

Его толкнули в спину — старый волхв удивительным образом оказался сзади. Ноги сами поднесли тело к огню. От едкого дыма из глаз хлынули слезы.

— Зри! — послышался строгий приказ. — Ныне провидишь!..

Отерев обильно струящиеся из глаз слезы, Будимир послушно взглянул.

Вода в котле бурлила, струйки пара поднимались с поверхности, застилая взор. Но вот словно невидимая рука отвела их прочь — и на князя глянул глубокий беспросветный мрак. Не сразу в глубине развиднелось и проступили до боли знакомые черты…

Стены Ладоги, местами порушенные, стояли на своем месте. Город жил как почетный пленник, которого за доблесть жаль убить, но и миловать нельзя. Казалось, даже издалека до дружины доносился плач жен и детей.

Качнулся, поднимаясь, стяг с родовым знаком Будимира — поющим зорю петухом, — и дружина, плотнее смыкая ряды, устремилась к распахнутым воротам.

Викинги, еще занятые грабежом Ладоги, заметили конных вовремя, но слишком поздно, чтобы помешать им прорваться к мосту. Те, кто возился на сидящих на мели драккарах, побросали вещи, похватали оружие и устремились было наперерез, но дружина ударила по ним сбоку. Передние ряды, сбитые с ног, застопорили движение задних, и этой заминки Будимиру и его людям хватило, чтобы ступить на мост.

Упоение боем, ярость и боль за семью, много дней точившая изнутри душу, замутили разум Будимира. Он ринулся в бой не раздумывая, желая только мести и гибели, и увлек за собой дружину, которая пошла за князем на смерть. Окунувшись в битву, князь перестал думать и чувствовать. Он весь был разящий меч и знал только, что за его спиной — люди, которые пойдут за ним до конца.

Будимир прорывался к терему. Он не оборачивался — краем слуха ловил привычный шум боя за спиной и с боков, и только. Он не чувствовал усталости и лишь удивился, когда конь под ним неожиданно стал заваливаться на бок. Перед глазами мелькнула его окровавленная шея — чей-то удачный удар почти отрубил жеребцу голову. Будимир еле успел выбросить из стремян ноги и, когда конь упал, вскочил одним прыжком. Сзади к нему прижалась чья-то спина, и он поднял меч, готовый продолжать бой…

Он сам не заметил, как на него навалилось сразу четверо. Кому-то из нападавших он пробил доспех, кому-то отрубил руку, но остальные окружили, смяли щитами и, выбив оружие, повязали.

На остатки своей дружины князь старался не смотреть. Едва шесть десятков воинов уцелело в страшной сече на городских улицах. Остальные устлали своими телами бревенчатые мостовые.

Ярл викингов встретил Будимира в дружинной горнице, где князь еще недавно держал совет с ближними боярами и старшими гриднями. Вокруг него толпилось около десятка воинов. Он разглядывал пленника с неприкрытым любопытством, а потом спросил неожиданно по-словенски, по-своему выговаривая слова:

— Кто ты такой, воин?.. Мне передали, что ты сражался, как берсерк!

Будимир был готов к смерти и промолчал.

Ярл обернулся к своим спутникам, зашептался с ними. Князь немного знал северное наречие, но, хотя можно было разобрать отдельные слова, прислушиваться не стал — ему было не до того. Но вздрогнул, когда услышал: «Ярл Будимер…»

— Ярл Будимер, — заговорил ярл, — я рад встрече с тобой! Ты показал себя доблестным воином и хорошим бойцом.

Будимир молчал. Его ошеломили слова викинга, и он с тревогой ждал, что последует за этим. А тот махнул рукой, и двое из тех, что привели князя, освободили его. Викинг улыбнулся одними глазами и приглашающе кивнул князю.

— Ты мой пленник, ярл Будимер, — объяснил он, — но я умею ценить доблесть хороших воинов. Здесь все, — он кивнул на окруживших собеседников викингов, — знают мою щедрость и снисходительность к побежденным…

От иноземных гостей и своих торговых людей Будимир много слышал об обычае викингов брать с побежденных выкуп. Каждый раз именно сильнейший диктовал свои условия. Люди могли тогда сохранить жизнь и свободу, но не будет ли выкуп бесчестьем? Как он, князь Ладоги, сможет после этого смотреть в глаза своим людям?

— Я в твоей власти, — сказал он глухо.

— Ладегьюборг, — выговорив на свой лад, ответил ярл, — богатый город. Здесь большой торг, много людей… Земля Гардарики обильна всем, а люди ее сильны и смелы. Но, как говорят, на всякую силу всегда найдется сила большая. Так вышло на сей раз. И может произойти еще не раз…

— Что ты хочешь? — перебил конунга Будимир.