Дороги богов

— Любовь простого смертного к богине? — Старуха подалась вперед, и я почувствовал резь в глазах, как бывает, когда взглянешь на солнце. — Любовь человека, который был для нас ценен, к богине, которая неоднократно пятнала себя черными деяниями, вызвавшими недовольство даже среди богов? Любовь к той, которая была недостойна любви, ибо убивала всех, кто оказывался связан с нею?

В этот миг я снова почувствовал страх:

— Кем же была Мста на самом деле?

— Богиней, призывающей к мести и войне. Смыслом ее жизни было толкать на разрушения и убийства. Спроси Ворона, что совершил он с ее именем на устах!

Я оглянулся на своего наставника. Лицо его было белее снега, в глазах горел безумный огонь, пересохшие губы что-то шептали — он не то взывал к душе умершей, не то поминал свои преступления. Догадавшись, что я смотрю на него, он отвернулся и закрыл лицо руками.

— Они правы, — глухо, в ладони, произнес он. — Мои руки по локоть в крови невинных… Я не должен был… Боги! — вдруг вскрикнул он, снова падая на колени. — Помогите! Пока не поздно, остановите мое деяние!.. Я отдам ради этого жизнь!..

Дородная женщина захохотала, откидываясь назад и колыхаясь, — нет, не пышным, а жирным чревом, которое мне захотелось пнуть сапогом. Красавец у ее ног улыбнулся недоброй улыбкой убийцы. Двое других Судей промолчали, но их молчание говорило красноречивее слов.

— Поздно, — наконец изрекла старуха, и от этого простого слова даже мне на миг стало холодно. — Сегодня пришла весть — умер последний сын князя Гостомысла, потерявший ранее двух малолетних детей. Твоя месть свершилась. У сына Буривоя нет прямых потомков, а те, на кого не пал твой карающий меч, теперь вцепятся в опустевший без власти край как голодные псы и разметут его по клочкам! Погибнет, не родившись, целая страна!

Я обернулся на Ворона. Он был близок к обмороку, и я подставил ему плечо. Но мой наставник с испугом отверг мою помощь.

— Нет! — вскрикнул он. — Ты не должен!.. Ты не знаешь!..

— Он говорил тебе, что он из рода потомков князя Волха, сына Славена? — в спину мне прозвучал вопрос старухи. — Ему не было и года, когда убили его отца и братьев в борьбе за власть. Мальчик выжил чудом и, покинув в шестнадцать лет мать, поклялся отомстить своим врагам. Через много лет, уже ступив на Дорогу богов и став одним из наших слуг, он вспомнил о давней клятве. В те поры уже давно умер его обидчик и даже его сын, власть оказалась в руках одного из его потомков, Гостомысла Буривоевича, правнука его врага… Не удивляйся столь большому сроку — наши слуги живут во много раз дольше простых людей, ибо мы ценим их и одаряем долголетием… Князь Гостомысл не был виноват в том, что совершил его далекий предок, но Ворон решил покарать его, раз не удалось наказать настоящего врага. В это время он встретился с Мстой. Она узнала его тайну и начала толкать на месть. Мы предупреждали его не один раз — он отмахивался от наших знамений. Богиня мести помогала ему — и вот разразилась кровавая междоусобица, в которой четверо братьев убивали друг друга и собственных племянников…

Ворон стоял на коленях, спрятав лицо в ладонях, и я ничем не мог ему помочь — едва я услышал о том, как из-за его дел родные братья убивали друг друга, во мне словно что-то остановилось. Так вот какова вина, за которую он ждал смертной казни!

— Никто не должен своей волей вершить судьбы мира! — провозгласила тем временем дородная женщина, откидывая пряди длинных волос назад и привставая. — Он виновен и должен понести кару! А поскольку первого раза ему удалось миновать, — тут она метнула в мою сторону неприязненный взгляд, — то новое наказание должно быть суровее, как кара за ослушание!

— Смерть! — воскликнул красавец у ее ног.

— Нет!

Сивобородый старец вдруг вскочил и на миг сравнялся ростом с окружавшими поляну дубами. Они отозвались на его восклицание грозным шелестом листвы — даже показалось, что в недрах небес глухо рокотнул гром.

— Нет! — звучным голосом возвестил он, и под его тяжелым взглядом ратовавшие за смерть замолкли. — Ты слишком уж строга, Девона!.. Помни, что он всего лишь человек, а человек слаб и может ошибаться.

— Будьте милосердны, Судьи! — простонал Ворон, не поднимая головы. — Я не мог иначе…

Сидевший у ног той, которую назвали Девоной, презрительно скривился:

— Когда Высшие приказывают, простые смертные должны бросать все дела и мчаться выполнять их приказы! Не можешь или не хочешь — значит, ты никуда не годишься!.. Когда-то я тоже был человеком, но спутался не с той бабой, проморгал удачу и поплатился за это! — Он вскинул глаза на Девону и потерся щекой о ее колени.

— Вот поэтому ты теперь ненавидишь людей, — строго кивнула старуха, сидевшая во главе.

Я заметил, что говорила она мало, зато зорко следила за словами и жестами всех на поляне.

Красавец вскочил на колени упругим движением хищника.

— А за что же их любить? — запальчиво воскликнул он. — Ты сама видишь, что они ни на что не годятся!

Этого я не мог стерпеть. Я забыл, что передо мною боги, и ринулся в бой.