Дороги. Часть первая.

Она задохнулась. Как это может быть? Она чувствовала пальцы, они даже побаливали. Впрочем да, так это и бывает, фантомные боли или что-то в этом роде. Одна фаланга от среднего, вроде, сохранилась, а дальше и пясть изуродована, вырезана частично. А левая рука? Ильгет изогнулась в другую сторону. Левая рука выглядела не лучше.

Вот так, значит. Ну что ж, квиринцы ведь не боги, что поделаешь. Ильгет вдруг вспомнила, ЧТО сделали с ее пальцами. Сначала с ногтями, потом с пальцами. Ее затошнило даже сейчас, при одном воспоминании.

И хуже всего, что сознание никак не уходило.

Не надо об этом. Не надо вспоминать. Лучше думать, что же дальше будет. А что дальше... Надо учиться жить без пальцев. Ничего, подумала Ильгет. То, что я выжила — это просто невероятное чудо. Пальцы по сравнению с этим — мелочь. Все равно жаль. Что можно делать без пальцев? Кем работать? Меня и здоровую-то на работу не брали...

Дверь открылась. Арнис вошел. Улыбнулся Ильгет. Милый, хороший Арнис. Под глазами темные круги. Не даю я ему поспать по-человечески.

— Доброе утро, Иль.

— Доброе утро.

Он стал умывать Ильгет, менять подкладку.

— Что-то не так? — спросил он. Ильгет изо всех сил старалась не показать своего расстройства, глупо это и неблагодарно, расстраиваться теперь из-за пальцев. Но видно, он заметил.

— Нет, Арнис, все хорошо.

— Я же вижу, у тебя глаза какие-то... застывшие. Болит? Только честно.

— Нет, ничего не болит. Я... да ничего. Я из-за пальцев. Я ведь раньше не видела, что пальцев у меня нет.

Он задумчиво посмотрел на руки Ильгет.

— Ничего, — сказала она торопливо, — не обращай внимания. Я привыкну со временем. Живут же люди.. и без рук, без ног живут. Я знаю, пальцы нельзя было спасти.

— Да нет, Иль... Не надо тебе ни к чему привыкать. У тебя будут пальцы, — и видя вдруг вспыхнувшие надеждой глаза Ильгет, объяснил, — они вырастут просто. Мы умеем такие вещества синтезировать... на водорослях их получают, естественно, генетических измененных. Сейчас тебе их вводят. Вырастут у тебя пальцы. Почки вот уже выросли.

— Как в сказке, — тихо произнесла Ильгет, — ты думаешь, Арнис, я стану... как раньше?

— Конечно, теперь уже точно. Ты выздоровеешь, станешь еще сильнее и красивее, чем раньше. Мы с тобой будем верхом кататься... в море купаться. Плавать умеешь?

— Да.

— Будем купаться с тобой в море. Загорать. В лес сходим, на скалы полазаем. С гравипоясом будешь летать. Все будет, Иль.

— Даже не верится... я теперь такая развалина.

— Ничего, это бывает. Это пройдет. Ты что будешь на завтрак?

Ильгет подумала.

— Знаешь, вот такой салатик, кисленький...

— Ага, понял.

— И хлеб черный. И еще рыбное пюре.

— Хорошо. А пить? Чай?

Арнис подошел к терминалу, сделал заказ. Вернулся и сел к Ильгет. Положил руку ей на плечо.

— Но больше ничего не болит?

— Нет.

— Это следы от иголок, — сказал Арнис, — эти приступы... Мы еще не умеем такое лечить. Но это пройдет со временем. Следы болят.

— Подожди... от каких иголок?

— Ты не помнишь? Сагон втыкал. Ты же вся была в этих иглах.

— А, кажется, помню. Я помню только, как он одну иголку воткнул в плечо, а больше — ничего, — лицо Ильгет потемнело и напряглось, на лбу выступили бисеринки пота, глаза болезненно заблестели... Губы дрожали. Арнис спросил тихо.

— Иль, что там было? Что ты видела там?

— Понимаешь, — прошептала она, глаза ее блестели дико и бессознательно, — там было...

Нет, нельзя это рассказать.

Это не иголки были, это копья, раскаленные, и они жгли изнутри. Нельзя объяснить. Это и представить нельзя, пока не почувствуешь. Но это еще не самое худшее. Солнце... то есть пасть. Нет.

— Самое страшное, что там было... там не было ни вчера, ни завтра. Только сейчас. Все время. Вечность.

Она замолчала, тяжело дыша.

— Я не могу об этом сказать. Таких слов просто нет.

Арнис провел ладонью по ее лицу.

— Иль, не думай об этом. Прошу тебя, не думай. Милая моя, хорошая. Не вспоминай.

— Я боюсь... я очень боюсь. Это так страшно — когда только сейчас, и больше ничего. Я стараюсь не думать, но все равно лезет...

— Иль... но ты же вышла оттуда... Пойми. Потом все-таки существует. Есть прошлое, настоящее и будущее. Как ты смогла оттуда выйти? Вспомни... Ты бы могла и не выйти оттуда, многие там остаются и сходят с ума. Вспомни, Иль! Должно быть что-то.

Ильгет долго молчала, тяжело дыша, в глазах застыла безысходность.

Вспоминать было тяжело. До конца она не могла себе это позволить. Если вспомнить все, до конца, то свалишься в безумие. Что-то было? Ей сейчас казалось, что да. Левая ладонь. Изуродованная и распухшая уже до того, что и болеть перестала. Левой ладони кто-то касался. Это был свет и прощение. Тогда она почти не заметила это, а вот сейчас вспомнила. Или это она придумала? Нет, вроде, было...

— Я поняла... я ведь не была там до конца. Меня все время кто-то держал за руку.

Арнис кивнул, взял ее лицо в ладони, погладил по голове.

— А потом он меня и вытащил оттуда, — шепотом закончила Ильгет.

— Милая, все хорошо... — так же тихо ответил Арнис, — ты же видишь, все хорошо, у сагона нет над тобой власти. Тебе нечего бояться, родная моя.