Дороги. Часть вторая

– В последние 12 лет влияние эзотерических потоков резко усилилось. Вы видели это в моем докладе. Необходимо разворачивать противопотоки. Причем лучше, если мы сможем противопоставить что-то именно легендам о кнасторах. Рассказать о них правду, по возможности. Но факты – мы практически ничего о них не знаем, кроме того, что завязано на семью Кейнс.

– То есть вам нужны еще факты?

– Их может найти наше спецподразделение, – тихо сказал Энджер.

Торлин энергично кивнул.

– Одной из задач вашей... как вы ее назвали? – Команды Минакс – будет поиск фактов о кнасторах. Кстати, название...

– На латыни, но не слишком откровенное, – пояснил Энджер.

– Факты нужны нам и для того, чтобы начать процесс принятия законов о кнасторах. Энджер, я хочу предупредить сразу. На запрещение деятельности любых эзотерических групп мы не пойдем. Это нереально.

– Я понимаю, – кивнул Энджер. Рэнкис коснулся своей панели, требуя слова. Все обратились к нему.

– Предположим, Минакс выявит кнасторов. До принятия закона.

– До принятия закона вы можете арестовать кнасторов или их учеников, – тихо сказал Торлин, – и охранять их как можно тщательнее. Я не могу дать вам официального согласия... но я понимаю, что у нас нет другого выхода, и в случае возмущения я поддержу вас, насколько смогу.

Он помолчал.

– Поймите, товарищи... Похоже, что Квирин вступает в совершенно новую фазу. Такого у нас еще не было. Это даже не военное положение. Мы вводим по сути тайную полицию. Враги где-то здесь, среди нас. Мы объясняем населению суть деятельности ДС. Мне бы хотелось, чтобы Квирин и в этих условиях не потерял своего основного предназначения. Чтобы он остался миром науки и космической экспансии. Не превратился в один из бесчисленных миров, где информационный эфир полон грязи, крови, подозрений. Я понимаю, что речь идет о нашем физическом существовании, и у нас нет другого выбора... – Координатор умолк.

– Я уверен, – веско сказал Энджер, – что мы сумеем найти правильный путь. Минакс не превратится в тайную полицию, нашими жертвами будут только кнасторы.

– Не совсем так, легат, – печально возразила начальница СИ, – вам придется отслеживать все информационные потоки и проверять их на предмет следов эзотерического мировоззрения. Вам придется взять под контроль все группы, начиная с дружеских связей, которые окажутся подозрительными. До определенной степени этот контроль можно будет осуществлять тайно. Но лишь до определенной степени. На Квирине закончилась, похоже, эра информационной вседозволенности. А ваша команда будет напоминать инквизицию.

– Мы не собираемся преследовать людей из-за того, что их мнение не совпадает с мнением христианской церкви, – возразила центор Бьена. Кантори посмотрела на нее.

– Вы всего лишь будете выслеживать их, и они заметят ваше пристальное внимание. Для них это будет выглядеть как преследования. Пусть весьма мягкие.

– Кантори, – произнес Координатор, – никто не обязан жить на Квирине. Тем, кого не устраивает наша информационная среда – не закрыт путь на другие миры. Здесь останутся те, кому работа и друзья важнее, чем детали мировоззрения.

– Я знаю, – кивнула начальница СИ, – я всего лишь хотела пояснить, что произойдет в дальнейшем.

– Не следует сгущать краски, – Координатор покачал головой, – мы еще обсудим с вами дальнейшие направления информационной работы.

Он обратился к членам ДС, напряженно слушавшим его.

– Ваша работа – пожалуй, благороднейшая из всех. Вы как никто другой на Квирине давно заслужили и славу, и достойную оплату... Да что там говорить, все мы обязаны жизнью именно вам. Но Квирин должен и в будущем оставаться тем же самым миром. Это космическая база, научная – но военная лишь в последнюю очередь. Наверное, мы были слишком благодушны, смотрели на мир через розовые очки. Постоянно забывали о том, в каком окружении мы существуем, что представляет из себя вся наша Галактика. Мы создали оазис науки, искусства, доброты, гуманности. И это прекрасно само по себе, но все больше и больше людей забирает и военная служба, и СКОН, и ДС, и дальше уже нельзя закрывать на это глаза всему народу. И все же мне не хотелось бы превращать наш мир... во что-то иное.

Энджер протестующе покачал головой. Поднял ладонь.