Дороги джунглей. Великий Индийский путь

– Конечно, – серьезно согласился Кадан, – мы тоже счастливы.

А потом была церемония в ночь полнолуния. Лакшми говорит, что ничего прекрасней в ее жизни не было.

Поначалу многие обычаи племени были непонятны Лакшми. Некоторые из них ей казались смешными. Она долго не могла примириться с тем, что муж предоставляет ей полную свободу и не ревнует ее. Лакшми казалось, что Кадан ее разлюбил. Но потом она поняла своеобразную логику такого отношения. Поняла и оценила.

Я познакомилась с Лакшми в один из тихих вечеров в уру Розового дерева. О том, что Лакшми «чужая», мне никто никогда не говорил. Потому что мудугары считают ее своей. Лакшми пригласила меня в свою хижину. Во всем облике Лакшми было что-то неуловимое, отличавшее ее от остальных женщин племени. Я сказала ей об этом.

– Аё, – засмеялась Лакшми, – я же из Бангалура.

И тут она рассказала мне историю своей жизни. Своей и Кадана.

– Богаче я не стала, – закончила она свой рассказ. – Люди этого племени живут так же, как и рабочие плантаций. Иногда даже хуже. Но разве в этом дело? Здесь больше человеческого счастья. Все помогают друг другу. Никто не наживается на беде других.

– Лакшми, – спросила я ее, – а что тебе больше всего здесь нравится?

Она задумалась. Ее улыбчивые глаза стали серьезными и даже немного грустными. Видимо, она о чем-то вспомнила.

– Амма, ты, конечно, была там, за горами, – через несколько минут сказала Лакшми. – И женщин там видела.

– Видела, – подтвердила я.

– Женщину там не считают человеком, – продолжала Лакш ми. – Когда родится девочка – это несчастье. У женщины всегда есть хозяин. Сначала отец или брат, а потом муж. И надо слушаться мужа, во всем повиноваться ему. А здесь все равны – и женщины и мужчины. И женщина здесь – человек, как и все остальные. Я пришла оттуда и первое время все пряталась за спину Кадана. Надо мной даже стали смеяться. Я не верила, что женщина может сама постоять за себя, что она может сказать что-то умное и полезное. Теперь я знаю, что это так. Женщина может быть человеком. Это мне нравится больше всего.

Из уру Розового дерева видны горы. Из-за них каждое утро поднимается солнце. За горами чужой и непонятный мир. Мир насмешливого четырехрукого бога, полицейских, железных машин. Мир, где нужны деньги, где обманывают и бьют матерей. Кадан больше не хочет ехать в большой уру на плоской долине. Он знает, что солнце отдыхает не там. Но иногда Кадан думает о том, что где-то должно быть место для отдыхающего солнца. И мир отдыхающего солнца, созданный в его воображении, совсем не похож на тот, который он видел в плоской долине.

Совет в уру Розового дерева

– Вы забыли заветы предков, поэтому мужчины этого уру так снисходительны. Если Пачи нарушил закон племени и покинул ночью винебандарикуре, он совершил тяжкий проступок. Разве это вам не ясно?

Женщина вытянула вперед сухую темную руку и резко разрубила ею воздух. Сидевшие на циновках в просторной бамбуковой хижине люди не отрываясь смотрели на говорившую.

– Разве не ясно! – повторила опять женщина.

– Она права! – раздались возгласы.

– Женщины мудугаров всегда правы, – сказал высокий мужчина, прислонившийся к низкому проему входа. Густые вьющиеся волосы падали ему на лицо, узкая набедренная повязка резко выделялась на почти черной коже его мускулистого тела. Эти слова никого не удивили и не насмешили. Жрец, откинув пряди волос, глухо произнес: – Пусть будет так, как хотят женщины. Мупати говорила от их имени. Пачи будет наказан.

Присутствовавшие зашумели и стали подниматься с циновок. Совет уру Розового дерева кончился.

Традиции и обычаи, связанные с материнским родом, можно встретить у мудугаров на каждом шагу. К этой категории, вероятно, можно отнести и винебандарикуре, или мужские дома. В этих домах обычно живет неженатая мужская молодежь. Членами винебандарикуре мальчики становятся с двенадцати лет. Они обязаны ночевать в мужском доме и никуда в это время не отлучаться. Мупати из уру Розового дерева объяснила мне, что по традиции племени юноша до женитьбы должен сохранять свою чистоту. А вот Пачи нарушил закон, сбежал ночью из винебандарикуре на свидание с возлюбленной. Мупати горестно качает головой. И вот наказание, очень тяжелое – штраф в десять рупий. Теперь, уже зная некоторые стороны жизни племени, я подозревала, что таких денег нет у всех мудугаров, вместе взятых.

– Откуда же Пачи возьмет десять рупий, мупати? – спросила я.

Брови мупати чуть удивленно приподнялись.

– Как откуда? Мы соберем эти деньги. Всем жалко Пачи. Он ведь теперь опозорен.

– А девушка?

– Охо, – выдохнула мупати, – что ей сделается? Уже с утра к ней два жениха приходили из соседних уру. Она теперь самая желанная невеста. Бедный Пачи… – и опять горестно покачала головой.