Дороги Фландрии

Он попытался высвободить ногу из-под придавившего ее тела. Он ощущал ее уже как некий неодушевленный предмет, более ему не принадлежащий, но тем не менее мучительно вцепившийся изнутри в его бедро словно клюв, костяной клюв. Целый набор цепляющихся друг за друга странным образом пригнанных одна к другой костей, целый набор старого инвентаря скрипящего и дребезжащего, вот что такое скелет, подумал он, теперь окончательно проснувшись (верно потому что поезд остановился — но сколько времени он уже стоял?), слушая как они толкаются и спорят в углу у окошка, узкого вытянутого в ширину прямоугольника на фоне которого вырисовывались их черепа словно в театре теней: растекавшиеся движущиеся чернильные пятна сливались и разливались, а поверх них ему видны были клочки ночного извечного майского неба, усеянного далекими и извечными звездами, застывшими, неподвижными, непорочными, они то возникали, то исчезали в прорезях между головами которые то размыкались то смыкались, некая ледяная, хрустальная и нетронутая поверхность где могла скользить не оставляя ни следов ни пятен эта черноватая, вязкая, вопящая и влажная субстанция откуда исходили сейчас голоса и вправду жалобные и раздраженные, то есть спорящие теперь из-за чего-то реального, важного, как к примеру глоток свежего воздуха (голоса тех что были в глубине и бранили тех чьи головы закупоривали окошко) или воды (голоса тех что стояли у окошка и пытались добиться от часового чтобы он наполнил водой их котелки), и Жорж в копце концов отказался от попытки извлечь, высвободить то что как он знал было его ногой из-под этой груды, сплетения конечностей которые навалились сверху, он продолжал лежать здесь в темноте, стараясь вобрать в легкие воздух до того плотный и загрязненный что казалось он пе просто передавал запах, затхлый удушливый дух идущий от человеческих тел, но сам превратился в этот пот и зловоние, был уже не тем прозрачным, неосязаемым, каким обычно бывает воздух, но тоже плотным, черным, так что Жоржу казалось будто он пытается вдохнуть нечто напоминающее чернила, саму субстанцию из которой состояли также и движущиеся пятна в рамке окошка и которую ему следовало постараться вобрать в себя всю вперемешку (головы и мельчайшие клочки неба) уповая на то что одновременно удастся уловить тонкий металлический луч вонзавший сюда свои сверкающие, спасительные и короткие удары шпаги брызжущие звездами, и опять начать все сначала.