Дороги и сны

– А что, он, думаешь, сектант морально вштыренный? Или напился, или торчатины какой потребил, или козу снял, а она его чем-то угостила и вещички сгребла. Ты вспомни, с какого тела нам самим это колечко досталось. Вот. С мысли сбил, падла… Ага. Значит, его где-то тут обсняли, он разобиделся и теперь ищет, кому за это башку отвернуть и как свое добро назад забрать. Может так быть? Легко.

– А как он Брыля нашел?

– Да как хошь. Или случайно на темной улочке пересеклись. Или Брылева коза навела. Например, надоел ей Брыль. Захотела от него отвязаться. А чтоб отвязаться от Брыля, какой попало стручок не годится, надо чего посерьезнее. Вот и нашла себе утюга. Такого, чтобы с гарантией Брыля разделал.

– На хрена ей утюг? – здраво рассудил Миха. – Ты видел ту ведьму, с которой она тусит?

– Суеверный ты, старшой, – хмыкнул Мозга. – Брыля такой мелочью не испугаешь.

– А от одного утюга он, значит, в бега подался, нам о нем не сказал, а наплел хрен знает что про свою козу?

– А если так – Брыль нам правду сказал, оставил козе цацки, а она их багларцу отдала…

– На хрена?

– Откуда я знаю? Может, он ей понравился, а может, настращал…

– Погоди… – Вентиль наморщил лоб. – А на фига тогда Брыль вообще из города слинял?

Раз в полгода Вентилю все же удавалось вставить в разговор что-то уместное, и сегодня как раз выпал тот самый редкий случай. Михины подданные дружно умолкли и принялись переглядываться, словно выискивая кого-то знающего ответ.

– А что он сам сказал? – подал наконец голос Мозга. – Миха, он же тебе звонил? Что он сказал?

– Что цацки козе оставил…

– Да нет, про то, куда он и почему, что сказал?

– Ничего! Сказал, что проблемы и что ему надо пересидеть. И морда у него битая была.

– И больше не звонил?

– Ты бы звонил, если бы тебе надо было линять? Он и телефон, поди, поменял.

– Подожди, так если морду ему набил этот ыххын, значит, Брыль про него знал, а нас не предупредил?

– Что-то мы по кругу пошли… Мозга, разберись!

– Кто Брылю морду набил, мы не знаем, – опять принялся строить гипотезы мозговой центр Михиной шайки. – Но мы знаем вот чего. Коза двое суток не являлась домой. Вчера вместо нее приперся багларец, зашел в ее подъезд и вышел оттуда с чемоданом. Что, по-вашему, он там делал и что у него в чемодане было?

– Чью-то хату обснимал? – предположил простодушный Буля.

– Не, ну Миха точно сказал – ты шлапак! Вечером хату обснимал! Ага! Когда все дома! Он за ее вещами пришел! Значит, она у него живет! Или она с ним слиплась, или он ее прикрутил!

– Не, ну подожди… Она только позавчера со своей хаты смылилась. Когда мы ее крутить начали. А Брыль еще за три дня до того! Так что было раньше – Брыль, коза, багларец или цацки? Я уже ни хрена не понимаю…

– Да какая разница? – Молчавший до сих пор Пенобетон оторвался от полуобглоданной тараньки и одной веской фразой пресек бесполезную дискуссию. – Нам оно надо? Подумайте над чем-то простым и земным. Что будем делать.

– Три варианта, – тут же с готовностью предложил Мозга. – Закопаться, и пусть ищет хоть до посинения. Поговорить, объяснить, что обсняли его не мы, описать того стручка, у которого мы все это взяли, и пусть ищет свой фамильный перстень дальше, а нас не трогает. Или же собраться и объяснить ему, кто на квартале хозяин. Только с умом, чтобы не вышло, как у Кабана с Чебуром. Кто не понял – я имею в виду, обставить все так, чтобы он не успел никого по лбу приложить.

– Месить гада! – хором взвыли его соратники, и дискуссия закипела с новой силой. Хотя что там было, как и, главное, из-за чего – так никто и не понял.

Примерно столько же поняли обитатели и гости безумного дома, выслушав добросовестный рассказ Пако. Что Ольга пропала, они додумались бы и без пояснений, а вот почему и каким образом – у каждого на этот счет образовалось собственное ошибочное мнение. Даже у мудрого дона Мигеля, ибо в тот момент он был сильно «уставши», а все слова, услышанные в таком состоянии, безуспешно стучались некоторое время в запертые двери его памяти и, не достучавшись, исчезали в безвестности.

После получаса обсуждений и споров терпеливый Пако неожиданно для себя вдруг додумался до гениальной идеи: пьяный человек теряет интеллектуальные преимущества, опускаясь до уровня обычного необразованного тролля, следовательно, алкоголь – зло. Потрясенный собственными успехами, он даже перестал отвечать на вопросы, которые к тому времени свернули на седьмой или восьмой круг, и задумался: как ему удалось без всяких сознательных усилий произвести такое умное обобщение и сделать из него такой логичный вывод?

Его собеседники ничего не заметили и продолжили задавать дурацкие вопросы без участия очевидца. Вполне возможно, что они уже давно забыли, кто этим очевидцем является, так как вопросы адресовали друг другу, а на некоторые даже и отвечали, глубокомысленно мекая перед каждым словом.

Все это безобразие продолжалось ровно до тех пор, пока не появились трезвые Лукас и мадам Катрин, при виде которой беспорядочно бегающие по комнате собаки дружно выполнили команду «сидеть», а нетрезвые барды – «молчать».