Дороги и Тропы (СИ)

— Я закончил, господа маги. И хватит с меня на сегодня путешествий, — прервал их беседу Ноэль. Он выглядел уставшим, но довольным. Один акварельный набросок он спрятал в папку, а второй, еще влажный, так и оставил лежать на песке, прижав его камнями потяжелее.

— Ничего, — сказал художник в ответ на недоуменный взгляд Гая, — ему тут самое место. Может, когда-нибудь этот мир и станет таким.

Тайри внимательнее взглянула на рисунок. Из-за линии горизонта вставало яркое розоватое солнце, подсвечивая редкие облака. Над морем парили белые длиннокрылые птицы. Тонкие высокие деревья, похожие на сосны, встали вдоль дюн. У самого прибоя, спиной к зрителю, стояли рядом высокий, широкоплечий мужчина и женщина, едва достававшая ему до плеча. Мастеру она рассказывала, как выглядел кузен, а вот как догадался Ноэль? Потому что себя-то она узнала.

— Спасибо, Ноэль, — искренне поблагодарила леди Даллет, — надеюсь, что вас услышали, и это сбудется. Что ж, пора домой…

На следующий день художник вышел только к ужину. Тайри и Гай уже начали за него беспокоиться: не заболел ли, после прогулок по Тропе всякое бывает. Ноэль был бледен, а красные глаза свидетельствовали об очередной бессонной ночи. Он положил перед Гаем небольшую, с ладонь, коробочку.

— Это твой заказ. Ни над одним я так раньше не работал, да и вряд ли теперь буду. Проверяй! А это вам, леди. Подарок, — перед Тайри легла на стол такая же.

Ваюмн замер, прикипев взглядом к овальной фарфоровой пластине. С нее смотрела его возлюбленная — насмешливая, нежная, совершенно настоящая. Ноэль написал невозможное — не внешность, но душу, характер и темперамент. Вот Гай чуть наклонил портрет, и лицо на нем изменило выражение, став серьезным и печальным.

Между тем, леди Даллет чуть не выронила свой медальон, настолько она была удивлена. Серебристо-синяя птица с яркими человеческими глазами поднимала голову к золотому царственному дракону. Тот парил над ней, точно закрывая от невидимой опасности, а вокруг сияло голубое небо. Так не бывает, думала Тайри, только лесные колдуньи могут заглядывать в чужие сны, как же он-то подсмотрел… Странное видение возвращалось к целительнице всегда после того, как приходилось лечить Даррена. Она связывала его с синеглазым Скаем и полагала, что если уж кто и охраняет ее, то только он.

— Благодарю, что приютили, друзья. Моя работа закончена, и сегодня я вас покину. Удобную квартирку я уже нашел…

— Спасибо, что взялся за мой заказ, Ноэль, — мастер, все еще пребывая под впечатлением, не глядя сунул руку в ящик стола и положил перед другом туго набитый монетами мешочек, — боюсь, этого слишком мало. Твой талант бесценен.

— С ума сошел? Убери, мы со вчерашнего дня с тобой в расчете.

— Не уберу. Кроме того, все в рамках договора.

Ноэль не стал ломаться. Надо было подумать и о будущем. Долги он раздал, но жить дальше на что-то нужно. Уехать куда-нибудь, чтобы не думать об этой женщине с невозможными осенними глазами, умеющей исцелять и бродить по Тропам между мирами. Просто сказать — не думать, не вспоминать, когда она смотрит с огромного количества эскизов… Кстати, о них. Художник протянул ваюмну три толстеньких небольших блокнота:

— Здесь большинство моих эскизов к заказу. Забирай, они тоже твои. И… спасибо тебе, Гай. Это был главный заказ в моей жизни, возможно — последний, но я ничуть не жалею. Осталось только решить, что делать дальше.

— Может, пора уже вспомнить, кто ты и откуда, и вернуться домой? Ты ведь понятия не имеешь, что там делается.

— Да что там может случиться? Сам подумай, зачем в их прекрасном саду такой чертополох, как я.

— А ты уверен, что они думают так же? Да и ты ведь тоскуешь по ним, по городу и теплому морю.

— Тоскую, чего скрывать. Но если древняя дрянь, в которую я когда-то вляпался, снова проявится, мне придется срочно исчезнуть. И как я это им объясню?

— Не придется. Хочешь верь, хочешь нет, но не вижу я этой удавки у тебя на шее, — внимательно разглядывая друга, удивленно произнес Гай, — пропала! Хочешь, Одри для верности позовем, пусть скажет.

— Не надо, я тебе верю, — вздохнул художник, — я и сам что-то такое понял, только боялся радоваться раньше времени. Ладно, давайте прощаться, что ли… А то я передумаю и останусь у вас насовсем, — улыбка у него вышла вовсе не веселая, зато искренняя.

— До свидания, Ноэль! — улыбнулась в ответ Тайри тепло и ласково, — если понадобится помощь, вы знаете, где меня искать. Всегда буду рада вас видеть.

— Прощай, Ноэль, — ваюмн встал, пожал протянутую руку, а потом крепко обнял друга, — живи и будь счастлив.

Художник покинул гостеприимный дом в квартале Семи гильдий, и по дороге к новому обиталищу все время думал о последних словах мастера. Так ведь прощаются… навсегда?

— Я к нему уже привыкла, — грустно произнесла леди Даллет, проводив талантливого постояльца, — но вредный циник мне все же нравился больше, чем печальный кавалер. С ним было веселее. Гай, когда он каждый раз влюбляется в свою модель — это и есть старое колдовство?