Дороги Истины (СИ)

Но тот уже не слушал её, пробираясь вперёд с автоматом в руках. Желание вмешаться было на подсознании. После Третьего, в его душе словно зияла дыра, ощущение чего-то потерянного, и когда он увидел ещё одну резню у чьего-то дома, она вновь заныла, кровоточа, давая знать о себе. Это было глупо с его стороны, пустая трата времени и патронов, но это был его выбор, уважать или осуждать который он никого не просил.

'Прибытие кавалерии' было своевременным - снег был залит кровью, вокруг лежали изуродованные тела волков и их детёнышей, решивших помочь своим отцам. Волчицы громко завывали, оплакивая потери из своих нор, но из одной не раздавалось ни звука - пушистая лайка, самка вожака, молча наблюдала из своего жилища, лапами не давая маленьким волчатам выбежать на верную смерть. Не только по шерсти Кочевник определил, что это семья Одноухого - внимательно наблюдая за схваткой, вход загораживал сам вожак, резво размахивая хвостом из стороны в сторону. Было видно, что он был спокоен и собран - бой ещё не окончен, ещё есть силы и шанс победить. На его морде не было даже оскала - он был занят боем, ментально направляя своих сородичей с разных сторон, давая команду нападать только тогда, когда враг поворачивался спиной.

-Ты что делаешь! Опять?! У тебя какая-то нездоровая любовь к четвероногим! - зашипела приблизившаяся Орлица. Кочевник недоумённо повернулся на неё, не понимая, как она не может видеть того, что видит он. Но, через пару секунд, наваждение прошло - моргнув, он в позиции с колена начал выцеливать на удивление шустрого медведя, который обеими лапами придавил к земле одного из волков и начал вгрызаться в его морду, не обращая внимания на висящих по бокам его товарищей. На волков такая жестокость произвела впечатление - некоторые заскулили и отступили назад, но короткий рык Одноухого заставил собраться с духом и вновь обходить кругами лютого врага, выискивая слабые места.

Автоматные выстрелы с глушителем в пылу битвы прошли незамеченными для тех, кто в тот момент разъярённо дрался за свою жизнь, но вожак, понюхав воздух, повернул свою морду в сторону людей, явно заметив их. Посмотрев в глаза Кочевнику, он вновь обратил своё внимание на битву, где рассвирепевший от засевших в коже пуль медведь стал ещё яростней атаковать волков, вырывая из некоторых по целому куску мяса, а также кровожадно стараясь добивать тех, кто потерпел поражение и доживал свои последние минуты. Его силы, казалось, не иссякнут никогда, а злоба возрастала с каждой секундой, проведённой в борьбе. Кочевник периодически постреливал в туловище и морду медведя, но эти попытки казались для массивного зверя словно укусы пчелы, защищавшей свой мёд. Вскоре, он почувствовал укусы побольней - Орлица присоединилась к бою, не видевшая иного выхода, как усилить огневую поддержку при помощи снайперских пуль, стараясь тратить невероятно ценные патроны как можно эффективней. Чужая не знала, во что обернётся эта обычная охота на оленей, а причину своего желания убить медведя она так и не успела рассказать Кочевнику.

Волков становилось всё меньше и меньше, и вскоре, Одноглазому пришлось вступить в схватку лично, так как, кроме него, лишь восемь волков могли отражать бесчисленные атаки хищника. Кочевник продолжал стрелять, бросив пустой магазин на снег в подсумок и вставив другой, а Орлице даже удалось найти рваную рану в боку и периодически попадать в неё, нанося особенно ощутимые удары.

-Да твою ж ты бога душу мать, эта тварь заговорённая, что ли! - Орлица вошла в раж, отслеживая моменты для удачного выстрела, не обращая внимания на струйку пота, текущую со лба до её губы. - Я не понимаю, это какой-то бред, бред! Зачем ты вообще ввязался!

Кочевник, стиснув зубы, стрелял отсечкой по два патрона, целясь в голову, тоже не понимая, что у этого зверя было не так - в его теле было два магазина патронов из его автомата, не считая выстрелов Орлицы, и множество кровоточащих ран, однако, его мятежный дух не желал покоя.

Ситуация ухудшалась. Когда, кроме Одноухого и его семьи, осталось четыре самца, они, поджав хвосты, заскулили и побежали наутёк в разные стороны, оставив его на произвол судьбы. Волчицы, рыча на детёнышей, сбежали ещё раньше, как только увидели, что их защитники пали. Понимая, что в одиночку гибель неминуема, светлый волк решил умереть достойно, продав свою жизнь как можно дороже, хорошенько измотав противника. Словно опытный танцор на сцене, Одноухий начал скакать вокруг медведя, изредка приближаясь к хищнику для короткого молниеносного укуса, чтобы вновь отпрыгнуть и пуститься в смертельное безумие. Он дрался так, как дрался бы последний солдат на поле, будучи один среди разбитых товарищей, не надеясь на поддержку земли и небес, чью благосклонность его армия потеряла раз и навсегда.