Дороги к праотцам

Он настолько обессилел в этом противостоянии, что даже не смог сразу подняться на ноги. Позвонили снова… Андрей с трудом поднялся и пошел открывать. Рамзэс и Руна весело виляли паршивыми своими хвостиками, радуясь приходу хозяина. Странно, но сейчас уже он смотрел на собак без страха и даже, пожалуй, не смог бы толково объяснить, что несколько минут назад так пугало его в их поведении. Андрей сунул пистолет за пояс и, подойдя к двери, через глазок убедился в том, что это Артем. Он открыл дверь, и в квартиру вошли Артем и Евгений Борисович.

– А где Таня? – спросил Андрей, выходя в прихожую.

Евгений Борисович, не обращая внимания на его вопрос, бросившись на колени, целовал своих питомцев и плакал, целовал и плакал… Он-то действительно думал тогда, что видит их в последний раз. Он шептал им на ухо ласковые слова, а они виляли хвостами и лизали его в лицо, лизали, лизали…

– Где Таня?! – повторил Андрей, обращаясь на сей раз к стоявшему тут же Артему.

– Да ты понимаешь… – уклончиво начал Артем.

– Что?! Что понимаешь?! – Андрея словно обдало жаром. Он вдруг рассвирепел. – Что понимаешь!! – почти закричал он в лицо Артему, его рука сама собой потянулось к поясу, за которым у него был пистолет.

– И не думай!.. – Ему в живот вдруг уткнулось дуло пистолета; другой рукой схватив за горло, Артем прижал его к стене. – Ты, сука, и не думай… – шипел он, сжимая железной рукой горло Андрея. – Я тебя в секунду пристрелю, пикнуть не успеешь.

В это время Евгений Борисович, не замечая конфликта, продолжал обниматься и целоваться со своими питомцами.

– Остынь, Андрей, – еще не убрав пистолета от его живота, но более спокойным тоном проговорил Артем, ослабив хватку. – Ей кто-то помог бежать.

– Как бежать? – Андрей опустил руки, лицо его сделалось растерянным.

– Черт его знает как. Спроси вон у этого. – Артем, поняв, что Андрей успокоился, кивнул на копошащегося на полу Евгения Борисовича и отпустил горло. – Эй, – окликнул он Евгения Борисовича. – Слышь!

– Где Таня? – Андрей бросился к собачнику, схватил его за шиворот и встряхнул. – Таня где?!

Евгений Борисович, не поднимаясь с колен, повернул непонимающее лицо к Андрею:

– Какая Таня?

– Жена моя, Таня, за которой вы ездили! – почти закричал Андрей.

– Ай, жена… – Он поднялся с колен. – Видите ли, ее не привезли на остров, кто-то выкрал ее.

– А теперь где она?

– Не знаю, кто-то выкрал ее, я говорю правду… Я не знаю.

Голос Евгения Борисовича дрожал, было видно, что он боится.

– Ладно, черт с тобой, – сказал Артем. – Верим тебе.

Хозяин квартиры снова склонился над собачками, лаская их рукой и добрым словом.

– Гешу нужно зафиксировать, чтобы он раньше времени подмогу не вызвал и нас с тобой не ухайдакали.

– Что ты имеешь в виду? – Андрей был подавлен, ведь он так надеялся увидеть Таню.

– Ну что связать его как бы нужно.

Евгений Борисович, не слыша их разговора, продолжал обниматься с собачками. Андрей с удивлением уже смотрел на этих собак и не понимал, что на него нашло там, на диване…

– Я очень извиняюсь, премного уважаемый Геша.

Артем достал из кармана заранее уже приготовленную веревку, подошел к Евгению Борисовичу сзади, насильно помог ему подняться на ноги и, без труда завернув его руки назад, набросил веревочную петлю, потом еще несколько раз завязал. Все это произошло мгновенно.

– Что такое? – Евгений Борисович понял все слишком поздно, когда руки уже оказались связанными за спиной. – Что вы делаете?

Он был изумлен, встревожен, напуган…

– Посидишь, Геша, связанным, чтобы мы могли уехать подальше, иначе ты своих хлопцев назовешь, они нас быстренько в винегрет настругают… Так что будь покладистым…

Артем с силой толкнул его в комнату, но Евгений Борисович не хотел идти. Тогда Артем произвел несильный, но чувствительный удар в печень, отчего у Евгения Борисовича перехватило дыхание, он согнулся, и у него упали на пол очки. Андрей поднял их и пошел вслед за Артемом, который толкнул Евгения Борисовича на тахту у окна и ловко, пока тот не очухался, той же длинной веревкой связал ему ноги. Таким образом, Евгений Борисович остался лежать на тахте «рыбкой», с ногами, притянутыми к рукам.

– Ну вот. Теперь полежи так, Геша, пока мы убраться успеем. А завтра домработница придет, она тебя освободит.

Артем презрительно посмотрел на лежавшего. Подошел Андрей и зачем-то надел на него очки; надевая их, Андрей вновь увидел его голубые, запавшие холодные, как у бультерьера, глаза.

– Послушайте, послушайте, не оставляйте меня так, слышите!.. Не оставляйте…

Ужас и паника звучали в голосе человека с заячьей губой. Он извивался на тахте, стараясь порвать, развязать веревки, и был похож на мерзкое насекомое.

– Все, полежи, Геша.

Артем несильно хлопнул его по затылку.

– Нет, вы не можете меня оставить… Ведь они не кормлены. Мои собачки не кормлены! Вы бесчеловечны…

«Боже мой, совсем свихнулся на своих собаках, коли в такую минуту думает о них больше, чем о себе…» – пронеслось в голосе Андрея.

Они двинулись к двери.

– Нет! Не оставляйте меня с ними!! – вдруг донесся до них дикий и какой-то истерический голос Евгения Борисовича.