Дороги Катманду

— Вот видишь, у тебя ничего нет!.. И у твоего Жака нет ничего!.. Что касается меня, то если ты похож на свинью, но женишься на красивой девушке, которая тебе нравится, то приходится терпеть и на многое закрывать глаза. Я знаю, что был противен тебе, начиная с того дня, когда я подобрал тебя в Калькутте, где ты выступала вместе со своей труппой. Ты играла отвратительно, но ты была такой красавицей! Ваша жалкая труппа тогда пыталась собрать деньги, чтобы было на что вернуться во Францию. Надо же придумать такое: играть Мольера в Калькутте перед умирающими от голода! Вы не могли заработать даже себе на обед! Я тогда пригласил тебя в ресторан со свечами, с шампанским, подарил ожерелье, машину, платья. Потом попросил твоей руки. Это показалось тебе таким волшебством, что ты согласилась. Но когда мы занялись любовью. Нет, будем точными: о любви не могло быть и речи, по крайней мере, с твоей стороны. Я просто овладел тобой, и ты не сопротивлялась, но не могла скрыть выражение на своем лице, лице прекрасной парижанки. Ты закрыла глаза, чтобы я не смог прочитать в них отвращение. Этот толстяк с огромным брюхом на такой изящной женщине. Ты думала обо мне, как о мерзком борове. Хуже того, швейцарском борове! Должен признать, ты не пыталась жульничать, изображая наслаждение. Ты удержалась от тошноты, и каждый раз, когда я хотел тебя, ты не отказывала мне. Ты не ссылалась на усталость или на головную боль, как это делает большинство опытных супружниц. Ты честно расплачивалась, отдаваясь мне. Все правильно. Когда я взял этого кретина Жака в компаньоны, я прекрасно представлял, что я делаю. Ты должна была иметь компенсацию в его лице. Тебе нужно было получать хоть немного удовольствия. Я считаю, что это нормально. Но я все же рассчитывал, что у тебя есть хотя бы минимум рассудительности. Неужели ты думаешь, что этот тип способен на нечто большее, чем только трахать женщин и палить из ружья?… Как этот замечательный стрелок будет обеспечивать тебе достойную жизнь? Может быть, охотой на соловьев?

Тед вырвал из рук Ивонн простыню, сдернул вторую с дивана.

— Я буду спать в своем кабинете. Твоя спальня пока еще остается твоей спальней. Ты у себя дома. Ты пока еще не уехала отсюда.

Обогнув стоявшее на пути к дверям красное кресло, он обернулся к Ивонн, сидевшей на краешке дивана и смотревшей на него с выражением ужаса и беспомощности. Он облокотился на спинку кресла. Брошенные им белоснежные простыни свесились на красный бархат.

— Кстати, что это неожиданно нашло на нашего великого охотника? Ему здесь было не так уж плохо, его устраивало существующее положение. Определенные способности позволяли ему очаровывать принцев и миллиардеров; к тому же, у него была женщина, ничего ему не стоившая. И вдруг он бросает все это, чтобы заняться навозом на твоей земле?

Ивонн встала, сдержанная, напряженная и презрительная.

— Ты никогда не поймешь этого. Повстречавшись со своим сыном и увидев, каким он предстал в его глазах, он почувствовал стыд. Он собирается начать жизнь с нуля. Он хочет наконец-то стать мужчиной.

Тед расхохотался.

— Боже мой!.. Стать мужчиной!.. Послушай! Я буду играть с вами в честную игру. Я дам вам денег на самолет. На два билета. Туда и обратно! У вас будет время, целый год! Но я гарантирую, что он вернется через три месяца! И ты тоже это знаешь. Здесь он был заметной личностью! Там он станет нулем! Этого он тебе не простит! Он возненавидит тебя! Он бросит тебя и примчится назад! Он будет умолять меня снова взять его!.. И ты прибежишь вслед за ним, как последняя дурочка.

Он сгреб простыни, чтобы уйти, но снова остановился, улыбаясь.

— В конце концов, несмотря на инфантильность, он неплохо выполнял свои обязанности. Он всегда ухитрялся вести жизнь, которая его устраивала. И при этом сам ничего не тратил на свои удовольствия. На это у него всегда хватало чужих денег. Когда ты ему скажешь, что у тебя, вопреки его надеждам, нет ни одной рупии, у него пропадет всякое желание уезжать отсюда. Готов поспорить с тобой на первую брачную ночь. Согласна на такое пари?

Ивонн ничего не ответила. Он вежливо пожелал ей спокойной ночи и вышел.