Дороги хаджа

– Только не об этом.

– Хорошо, – согласилась Лада и продолжила, – я была просто в бешенстве поначалу, когда сбежал Ариф. А потом в отчаянии, оттого что все сорвалось.

Али на этот раз не стал ее останавливать, а терпеливо выслушал ее рассказа до того момента, когда она прочла записку и нашла потайной ход. Али молча пил вино.

– Налей и мне вина, что ли? – нерешительно сказала Лада.

Али наполнил ее чашу.

– Даже не знаю, что сказать, – произнесла она, взяв в руки чашу, – еще вчера, нет, не вчера, пару дней назад я думала, как вернуть тебя к жизни. А теперь сама оказалась в гораздо худшем положении. Сижу, можно сказать, живьем в могиле. Знала бы, что так будет, тратила бы деньги налево и направо.

Она сделала глоток.

– Кажется, хорошее вино.

– Лучшее, что можно было купить в этом городе. Я готовился провести здесь время с комфортом, – с горечью в голосе, произнес Али, – одного только не предусмотрел – смерти Йасмин.

Сказав это, он задул свечу.

– Зачем ты погасил ее, – спросила удивленно Лада.

– Чтобы ты не видела моих слез – честно сказал Али.

– Ты можешь плакать без стеснения. Человек должен оплакивать близких, – говоря это, она сама всхлипнула.

Некоторое время они оба плакали в темноте.

– Ну вот, сурьма потекла, – с досадой сказала Лада, – мне нужно умыться. Можно зажечь свет?

– Можно, – Али зажег свечу, принес бурдюк с водой, полил ей на руки.

– Когда я виделась с девочками из гарема атабека, – заговорила Лада, – они рассказали мне, как вы с Егоркой залезли ночью к ним в башню. Ты рассказывал им какую-то сказку. Эх, хорошие были времена. Может быть, ты что-нибудь расскажешь?

– Извини мне сейчас не до этого, – отказался Али.

– Тогда хочешь, я что-нибудь расскажу? – предложила Лада.

– Может быть, помолчим? – помедлив, сказал Али, и задул свечу.

– Конечно, – согласилась Лада, – я тебя понимаю. А свечку можно оставить горящей?

– Нежелательно, здесь плохая вентиляция.

Они долго сидели в полной тишине и кромешной темноте. Трудно было представить, что наверху в городе идет бой. Сюда не доносилось ни одного звука.

– Прости, я не могу, – заговорила Лада, – мне страшно.

– Почему? – рассеянно спросил Али?

– Здесь, как в могиле, темно хоть глаз выколи. И ни одного звука. Я боюсь.

– Но я же рядом.

– Но ты молчишь, все равно, что тебе нет.

– Возьми меня за руку.

– Не могу, я мусульманская женщина. К тому же ты меня волнуешь.

Али кашлянул.

– Извини.

– Что мне сделать, чтобы ты не боялась.

– Нужен либо свет, либо звук.

– Если будем жечь свечи, нечем будет дышать.

– Тогда я должна говорить, мой голос меня успокаивает. Вообще-то я дома пою, напеваю что-нибудь.

– Прошу тебя, – взмолился Али, – петь не надо. Говори, если хочешь.

– Хорошо, хорошо. Обидно мне правда это слышать. Но будь, по-твоему. Хочешь, я расскажу тебе сказку. Только ты иногда реплики подавай, чтобы я чувствовала твое присутствие. Так я рассказываю?

– Если хочешь, – повторил Али.

Рассказ Лады

В Дамаске жил богатый купец. У него было двое детей, сын и дочь. Когда дети достигли совершеннолетия, отец их умер. Юноша, которого звали Ганим, взял много разных товаров и отправился в Багдад. Удача сопутствовала ему, он благополучно добрался, снял лавку, стал торговать. Любезным и незлобивым характером расположил к себе тамошних купцов. Так продолжалось несколько месяцев. Но вот как-то он пришел на рынок и нашел торговую галерею запертой. Оказалось, что один из купцов умер, а все остальные собирались на похороны. У него спросили: «Не хочешь ли и ты получить небесную награду и пойти вместе с нами?» Ганим не нашел причин для отказа, совершил омовение и пошел вместе с купцами. Траурная процессия дошла до кладбища, которое, надо сказать, находилось за городом.

Али, ты меня слышишь? Скажи что-нибудь.

– Странный выбор, – заметил Али.

– В каком смысле? Что ты имеешь в виду?

– Тебе было страшно оттого, что мы сидим здесь как в могильном склепе. И вдруг ты начинаешь рассказывать про мертвеца и кладбище.

– Потерпи, до склепа мы еще дойдем, – невпопад ответила Лада и продолжила.