Дороги любви

Глаза матери недовольно блеснули. Дочь не хотела ни слышать, ни понимать ее. А ведь она, мать, хорошо знающая жизнь, права, на все сто процентов права. В семейной жизни ничего хорошего нет, ну абсолютно ничего. Вот у нее в памяти только и осталось, как ее Виктор буквально каждую ночь требовал от нее что-то в постели. А ей этого совсем не хотелось, лишь ужасно стыдно было, это ведь грех. Священник ее так научил в маленькой тайной церкви, куда ее подруга привела. Он говорил, что испытывать удовольствие от телесного слияния двух тел – это великий грех и блуд. И если женщине приходится под мужа ложиться, то только для того, чтобы ребенка родить, плодиться и размножаться, как в Писании сказано. А всякие там нежности и ласки, всякие игры в постели – это все от лукавого. И учил лежать под мужем неподвижно, читая молитву, чтобы ребенка скорей зачать и от греховного этого действа освободиться. И рубаху снимать нельзя – так он учил. Очень строгий и правильный был тот батюшка, святой человек. И ведь правду говорил. Она и сама один только стыд чувствовала, когда в постели с мужем оказывалась, стыд – и больше ничего. Виктор, помнится, даже жалел ее. «Странная ты баба, – говорил он ей, – покалеченная какая-то, хотя все у тебя вроде на месте». А потом ушел от нее к другой женщине. И хорошо, что ушел, ее в покое оставил. А теперь вот Настя свою жизнь сломать хочет, глупая.

Но дочь не понимала ее.

– Все девушки, мама, замуж хотят, и это нормально. У нас на работе почти все женщины замужние. Детей имеют и жизнью своей вполне довольны, – пыталась настоять на своем Настя.

Посмотрела на мать и поняла, что не переубедила ее.

– Вспомни, мама, вспомни, ведь и бабушка говорила, что любовь с мужчиной – это большая радость и счастье. Разве не так?

Но мать только упрямо качала головой, достучаться до нее было невозможно.

– Что ж, мама, значит, каждая из нас при своем останется, – решила Настя положить конец этому неприятному разговору. – Ты живи, как считаешь нужным, а я за Романа пойду. Мне без него теперь в жизни радости нет.

И они разошлись, недовольные тем, что совсем не понимают друг друга.

А в выходной день в их квартиру явился Роман. Он казался непривычно бледным. В руках у него были большой букет цветов, красиво упакованный торт и бутылка шампанского. Все это он вручил хозяйке дома.

– Здравствуйте, Таисия Максимовна, мне очень приятно познакомиться с матерью девушки, которая завладела моим сердцем, – сказал он вежливо. – Меня зовут Роман Игнатьевич. Я инженер на фирме, где и ваша дочь работает. Пришел просить у вас ее руки, потому что жизнь без нее мне теперь не в радость.

Другая женщина хотя бы улыбнулась в ответ. Но это был не тот случай. Мать Насти положила на стол приношения, не подумав даже поставить цветы в воду, хотя Роман долго выбирал их и взял самый роскошный букет. На него же посмотрела подозрительно и даже холодно. Он не понял – что-то не так сделал?

– Вы не думайте, я Насте хорошим мужем буду, и, пока я жив, она ни в чем не будет нуждаться, поверьте. Я ради нее горы готов свернуть.

И опять только холодный взгляд в ответ. Что происходит?

Наконец женщина разомкнула уста. Но, право слово, лучше бы она и дальше молчала.

– Вы напрасно ко мне взываете, Роман Игнатьевич, – сказала голосом таким же холодным, как и взгляд. – Я против, и мнения своего не изменю.

Мужчина оторопел.

И тут Настя не выдержала.

– Ну, знаешь, мама, такого я не ожидала даже от тебя, – проговорила она громко и возмущенно. – Ты совсем голову потеряла из-за своей нелюбви к мужчинам. Стыд-то какой, так с человеком разговаривать!

А потом повернулась к ошарашенному Роману.

– Не слушай ее, Роман, – сказала уже мягче. – Сейчас не старые времена, и без ее благословения обойдемся. Я ведь тебе согласие дала, и это главное.

Настя еще раз взглянула на мать, и в глазах ее был такой укор, что та на мгновение смешалась. Однако быстро пришла в себя и снова гордо подняла голову – она как мать сделала все, что могла, лишь бы защитить свое дитя. И если дочь этого не ценит, пусть потом винит себя, больше некого будет. А в том, что Настя уже через полгода будет лить горькие слезы, женщина даже не сомневалась. Иначе и быть не может. И то, что бабоньки у нее на работе песни поют про счастливую семейную жизнь, так это все вранье. Ну ничего, жизнь все расставит по своим местам. А пока она просто умывает руки.

По выражению лица матери Настя поняла, что больше говорить с ней не о чем.

– Пойдем, Роман, – обратилась она к любимому, – и никогда больше не пытайся переубедить ее, все равно ничего хорошего не услышишь.

И они ушли вместе. При этом Настя громко хлопнула дверью в знак своего возмущения.

На улице мужчина долго не мог прийти в себя. Настя говорила ему, что ее мать немного странная женщина в отношении взглядов на брак и семейную жизнь, но такого он не ожидал. Они присели на скамейку во дворе, подальше от Настиного подъезда, и долго молчали. Потом Роман заговорил: