Дороги Младших Богов

Перстень я этот у парня забрал. Нечего, решил, ментам гадать, почему у него и у случайной его подружки цацки из одного гарнитура. Это я буду гадать. Пусть это будет моей «держи гранату». А ментов не стоит загружать. У них и так там делов по горло. Террористы международные. Басаев тот же. Хромой бес. Джо неуловимый. Пусть им занимаются. А со своими делами уж я сам как-нибудь управлюсь.

И бегом из квартиры. Которую решил, кстати, продать к чертовой матери. Сразу, как только вся эта заварушка рассосется. Жить я тут больше не собирался. Ни за что.

Поехал почему-то на бульвар Покорителей Космоса. Видимо, душа просилась туда, где посвежее.

Там, на берегу, действительно обдувало пусть и хилым, но всё-таки ветерком. И присутствие большой воды ощущалось в полной мере. Можно было и отдышаться.

Купил для комплекта охлажденного пива и уселся на лавке в тенечке. Лицом к реке. Полный, короче, устроил себе фэн-шуй.

А когда устроился, посмотрел вокруг себя, не пасет ли кто меня. Затем достал отбитый в праведном бою мобильник и начал память его ковырять. Но ни одного, представьте, занесенного номера не обнаружил. И ни одного звонка без ответа. Аккуратным был волчонок при жизни. Все следы тут же за собой тщательно затирал.

Ну ничего, подумал, всё равно как-нибудь номер вычислим. Пробьем владельца. Потянем за ниточку.

А пока перстенек достал. Перстень как перстень. Не супер какой навороченный, но изящный. При всей своей массивности. И похоже, что старинный. Веяло от него, знаете ли, затхлой сыростью не этих, а тех веков.

К птице присмотрелся. Ворона вороной. Впрочем, подумал, едва ли ворона. Больно птица она неблагородная, чтобы на перстень ее. Скорее уж тогда ворон.

Попытался изнутри какую-нибудь надпись найти. Но ничего такого. Только три латинских Эс. Три одинаковых заглавных буквы. И всё.

Пива глотнул — мысль умная пришла. Надо, думаю, в антикварную лавку к Ваське зайти и проконсультироваться. Перстень этот, по всему видать, не ширпотребный. Значит, историю какую-никакую должен иметь, ну там: когда, где, каким мастером изготовлено. Все дела. Каталоги-справочники. А если и нет у него ничего, то чего-нибудь всё равно отсоветует.

Пиво допил и навострил лыжи. Пешком — там у нас недалеко.

Но по дороге еще зарулил в музей природы. Это, кто не знает, напротив кинотеатра «Арс-Синема». Даже толком и не понял, честно говоря, зачем туда сунулся. Попалась на глаза вывеска, счел за знак — ну и мелькнуло где-то там глубоко и не очень осознанно, почему бы, мол, и не узнать в специальном таком месте чего-нибудь насчет птахи с перстня.

До закрытия еще двенадцать минут оставалось. Купил билет и ходу на второй этаж, где основная экспозиция.

Среди пыльных чучел сонные старушки-хранительницы бродили. Эти, кроме того что экспонаты трогать «не-зззя», ничего не знали. Но пошушукались между собой и в кабинет к научным сотрудникам отправили.

Кабинет — это, конечно, сказано было громко. Но имелось помещение. Имелось. Три на три. И даже научные сотрудники еще на месте оказались. И по птицам сотрудник. Вернее, сотрудница. Веснушчатый рыжик с очками на пол-лица. Молоденький такой сотрудник. Орнитолог, если по-умному. Уже домой собиралась. Но я в намаз руки сложил и глаза в давно не беленный потолок умоляюще закатил. Она покраснела, сделалась еще более рыжей, смущенно очки свои поправила и согласилась уважить.

Я перстень достал и под нос ей сунул.

— Ворон? — спрашиваю, стараясь пивом в сторону сифонить. — Или грач?

Она резкость навела, руку мою к свету повернула и отвечает:

— Нет, ну что вы, не ворон это и не грач. Клюв вон какой прямой и светлый. Это не грач и уж точно не ворон.

Я присмотрелся. Точно — вся птичья голова черная, а вытянутый клюв из более светлого металла сделан.

— И что же это тогда за птица такая? — заглядываю ей в иллюминаторы очков.

— Скорее всего, турдус, — отвечает она, вполне так уверенно, надо сказать, отвечает.

— Турдус? — переспрашиваю.

— По латыни — турдус, а так — дрозд.

— Ага. Стало быть, дрозд.

— Ну, на сто процентов не берусь утверждать, поскольку птица изображена не полностью, но склоняюсь к тому, что всё же это дрозд. И, скорее всего, черный.

— Это я вижу, что черный.

— Я имею в виду, что это турдус мерула. Черный дрозд. Вид такой. Семейство — птицы древесные, род — дрозды, вид — дрозд черный. А вообще-то у дроздов много видов. У нас, к примеру, встречаются белозобый, ржавокрылый, дрозд Наумана, турдус сибирикус, сибирский то есть. Много еще всяких. Но это, похоже, черный изображен. Видите, на грудке светлые пятнышки. У черного так.

Я присмотрелся. Действительно были какие-то точки.

— А может быть, это просто сколы? — предположил. — Или брак? Воздушные пузырьки.

— Может. — Она повела худенькими своими плечами. — Но всё равно, это — дрозд. Если даже и не черный.

— Ну и ладненько, — принял я ее вывод на веру и к сведению. — Дрозд так дрозд. Дрозд — птица полезная. Что ж, мы не понимаем, что ли. Она же поет.

— Да, — согласилась рыжая, — дрозды любят петь. Правда, делают это не так шикарно, как соловьи. Но всё же.