Дороги надежд. Повести

- Я не хотел обидеть Землю, Шан, дорогой! Но такое надувательство… Мы полтораста лет стояли на коленях перед тремя простейшими маятниками! Полтораста лет! И полтораста лет вся Большая Земля, освоившая и обжившая галактические просторы, ломала голову над самоделкой физика-недоучки! Как это назвать?

- Ты хочешь сказать… хочешь сказать, что этот заурядный гибрид…

- …и есть могучий мозг, безошибочно правящий Свирой! Вот, посмотри сам: на твоих глазах рождается Слово Великого Кормчего… Одно из решений в длинном ежедневном списке…

На конвейере появился лист, заполненный убористой машинописью. Какой-то проект или предложение - может, приказ заменить дуговые уличные фонари восковыми свечами, а может, план обводнения экваториальных пустынь - двигался скачками под каретки машинок.

- Что выпадет - «да», «нет» или «отложить»?

Шан прикинул на глаз расстояние от листка до машинок.

- Пожалуй, «да».

Бин долго присматривался к маятникам.

- Я ставлю на «отложить».

Когда лист проходил под штампом «да», шары включили «нет».

- Ты проиграл, Шан.

- Но и ты еще не выиграл.

- Вряд ли «нет» выпадет второй раз…

Шары выдали второе «нет». Завизированный лист поскакал куда положено, решение начало путь по канцелярским дорогам.

- И ты проиграл, Бин. Игра в рулетку… Бред какой-то.

- Не совсем рулетка, Шан. Принцип один, а устройство разное. У рулетки двоичный код: угадал - не угадал, «да» - «нет». Если бы аппарат был устроен, как рулетка, с двумя маятниками, он работал бы с КПД пятьдесят процентов - половина его решений была бы правильной, а половина неправильной. И график работы можно было бы представить вот так… прямой линией…

- И что за прок от такого аппарата?

- Совершенно верно: проку от такого аппарата мало. Но если сделать еще третий маятник - слово «отложить», то есть, говоря на языке математики, ввести в график константу причинно-следственной неравномерности во времени, начнутся чудеса. Нелепая прямая превратится в экспоненту…

- Бин, я учил математику лет двадцать назад.

- Ну… Как бы объяснить попроще… Словом, вред от неправильного решения может уменьшаться за счет последующих правильных решений, так?

- Пожалуй, так.

- А польза от правильных решений соответственно возрастет, так?

- Допустим.

- Так вот, если ввести понятие «отложить» в график… получается этакая… вот этакая кривая, которую называют экспонентой. Видишь, как она изгибается?

- Вижу.

- Здесь по вертикали у нас правильные решения… по горизонтали - неправильные… И что ты теперь видишь?

- Что я вижу? Как будто… сначала аппарат вообще будет нести ахинею… потом… потом…

- Что потом?

- Кривая будет с каждым днем все ближе к вертикали, то есть процент правильных решений будет неук-лонно расти. Вплоть до полной гениальности…

- Или наоборот.

- В зависимости оттого, что считать правильным решением, а что неправильным. Ты об этом, Бин?

- Разумеется! Теперь тебе ясно?

- Ясно, Бин. Правитель хотел обмануть историю с помощью математики…

- А заодно избавить себя от скучных хлопот по управлению Свирой…

- Последнее ему, пожалуй, удалось… А вот с обманом истории… Обмануть историю так же невозможно, как построить вечный двигатель… Время всегда найдет трещину в любой стене, будь она из первозданного камня или из пластика с гравилоном… Пора остановить часы Оксигена Аша. Останови их, Бин. Это твое право.

Бин сдвинул прозрачный щит и вошел внутрь аппарата. Оси маятников, поблескивая, плавно разрезали пространство у самого его лица. Достаточно было протянуть руку, чтобы раз и навсегда остановить их заученное качание, их непредсказуемые встречи и расхождения.

- Несколько лет назад я бы сделал это не задумываясь. Я бы разнес в пух и прах проклятую машину и растоптал осколки. Я бы открыл все двери и ворота Башни, вышел к людям, простер руку и возгласил: «Ликуйте! Великого Кормчего нет! Он повержен! Я спас вас, жители Свиры!»

- А сейчас?

- А сейчас я знаю, что время нельзя останавливать и поворачивать, как заблагорассудится. Этому научила меня Земля. Наука должна помочь Свире вернуться к человечеству. Наука и воля народа, а не красивый жест удачливого террориста, который скорей всего развяжет руки таким, как Тирас… Ты сам все понимаешь, Шан. Я должен остаться здесь. Отсюда я могу помочь новому: пользуясь беспредельной властью правителя и непререкаемостью Слова, постепенно уничтожить саму возможность неограниченной власти.

- Послушай, Бин… Извини, но… а что, если плащ хозяина… если однажды тебе вдруг не захочется снимать этот плащ?

Бин медленно задвинул на место прозрачный щит и снова сел за стол. Он не отвечал долго, черкая только что набросанный график. У экспоненты появилась голова с капюшоном, и математическая абстракция приобрела четкий силуэт кобры, вставшей на хвост. Бин смял рисунок.

- Я думал об этом, Шан. Откровенно говоря, в этом главная опасность. Человек в одиночку может немногое. Нужны товарищи. Хотя бы один для начала. Такой, на плечо которого можно опереться в минуту слабости. Такой, как ты, Шан.