Дороги наёмника

Лицо собеседника еще раз дрогнуло, в этот раз в неприкрытой злобе на боевых друзей. Ага, я бы на его месте тоже злился.

– Кто знает…. В чужую голову не заглянешь…

– Да ты что?! – совершенно искренне ухмыльнулся я. – Ты бы мне это говно не скармливал, дядя!

Кастелян ощутимо напружинился, рука, видимо, незаметно для него самого дернулась к висевшему на поясе боевому ножу.

– Однако мне, в общем, наплевать, – успокоил я мужика. – Твоя жизнь, твои проблемы.

– А что тогда спрашиваете, ваша милость?

– Что добра желаю и советом помочь хочу, ты конечно же не поверишь?

Кастелян кивнул.

– И правильно. Уважаю умных людей. Ты же умный человек, кастелян замка Денан?

– Глупцом не считают. – Дядя был преисполнен мрачных подозрений.

– Ну, значит, и будем вести разговор как два умных человека. Согласен?

– Говорите уж, чего вам надо, ваша милость, – вздохнул тот.

– Мне надо? – Усмехнулся я. – Это надо тебе. Мне в твоей жизни вообще никакого интереса нет. Ты для меня как комар. Не прихлопнул – лети и жужжи с богом. Другой прихлопнет.

– Поэтому, фер, сюда и вытащили? – меня неуклюже попытались поддеть в ответ.

– Скажу так, всегда можно найти дело, где интерес умных людей совпадает. – Не смутился я. – Не срастется, я поеду своей дорогой, и от этого ничего не изменится, а вот ты в любом случае будешь думать о выживании.

– Может быть, что так и есть, – согласно кивнул кастелян, достойно приняв удар.

– Не может быть, а выживать прямо, как сегодня придется. Думал уже, что будет, после того как в замок вернешься, когда тебя там похоронили?

– Нет! – мрачно буркнул тот. Мысли собеседника, судя по роже, мне удалось направить в нужном направлении, однако накатить пару сантиметров брони это ему не помешало.

– Так я тебе подскажу, кастелян. Согласен, что верность только тогда ценна, когда она обоюдна?

У капитана ан Феллема, что с интересом наблюдал за процессом морального распятия жертвы, лицо стало ну прям-таки маской покойника. Сам распинаемый отреагировал немногим лучше.

– Я так вижу, согласен. – Искренне, но немного издевательски хмыкнул. – А теперь я просто задам один вопрос. Простит ли тебе твой господин свое предательство, когда ты в замок вернешься?

Поживший, неглупый и не боящийся крови мужчина какое-то время даже не знал, что ему ответить, нашелся только с жалким:

– Его милость меня не предавал!

– А сильно большое это имеет значение? Если тебя предали его близкие слуги, которых он за свое спасение ну никак не сможет не вознаградить?

– Мой господин меня не предавал…

– Ты, похоже, недопонимаешь. – Нагнетая на жертву нервоз, я как можно более зловеще ухмыльнулся. – Не имеет никакого значения, кто вас бросил на смерть ради спасения господина, тогда как вместе вы могли и отбиться. Скажу честно, от наших недоделанных рейтаров и отбились бы. Имеет значение только то, что вы остались умирать, а они сбежали. Поэтому я тебя и спрашиваю, простит ли тебе твой господин свое предательство? Что невольное, это неважно. Ты не замковый стражник, а кастелян. Выше тебя в замке только сам сеньор и его семья. Забудет про это, деньгами вознаградит и по головке погладит или будет ожидать ответного предательства? Поставь себя на его место. Может он предположить, что ты воспользуешься своим положением и при случае припомнишь?

Кастелян промолчал. Случай был как раз из таких, когда молчание красноречивее любых слов.

– Сильно он тебя ценит и уважает? Ты почти как член семьи у Реннедернов? А те, кто его «спас»? – Тут было целесообразно подчеркнуть тоном сарказм. – Будут тебе улыбаться, руку протянут, обнимут и извинения принесут, и подумать, что им тот ты точно той же монетой отплатишь, им даже в голову не придёт?

Жертва мрачно и тоскливо глянула в мою сторону. Я продолжил:

– Знаешь, таких врагов, как ты, нормальные люди убивают раз и навсегда. Чтобы ты не мог подняться и подгадить в ответ. А если ответную гадость не сделаешь, – я махнул рукой в направлении его людей, – все решат, что ты ослаб и жрать тебя теперь можно безнаказанно. Согласен?

– Вы меня на господина хотите натравить, ваша милость? – Кастелян, наконец, озвучил решение, к которому его подводили. За этим я миротворчество, собственно, и устроил. Лично гоняться за благородным ублюдком, решившим мне отомстить за брата, было немного не с руки. А вот решать проблему было нужно. – Если меня отравят, удавят или сгноят в темнице, все одно лучше, чем на кол сесть. А то и вся семья под топор пойдет.