Дороги победы

Спустилась ночь на 5 июля. Новые пленные показывали, что немецкое наступление назначено ровно на три часа утра. И тогда в 2.20 Центральный, а в 3.00 Воронежский фронты обрушили на боевые порядки противника ураганный огонь. Эта артиллерийская контрподготовка настолько ошеломила его, что задержала наступление противника, и мы уж думали, не отказался ли он вообще от намерения наступать.

Но Гитлер не отказался. В 6.00, после довольно сильного артобстрела наших войск, противник на южном фасе Курского выступа ринулся в наступление.

Главный удар он нанес силами своей 4-й танковой армии по боевым порядкам советской 6-й гвардейской армии генерала И. М. Чистякова. Войска этой армии проявили массовый героизм при отражении озверевшего врага. В первые же дни стал известен подвиг комсомольской батареи противотанковых пушек под командой старшего лейтенанта Алихана Гагкаева, бившейся с фашистами до последнего. А. А. Гагкаеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союзе, а его батарея награждена Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ.

Погибли, но не сдались врагу все члены комсомольского танкового экипажа И. К. Зайцева — командир башни П. В. Федин, стрелок-радист В. В. Пермяков, механик-водитель Г. А. Матросов. Они дважды тушили пожар в своем танке, а когда танк был подожжен в третий раз и пожар уже нельзя было потушить, героический экипаж своим пылающим танком таранил немецкий тяжелый танк.

1-я танковая армия получила приказ командующего Воронежским фронтом о занятии оборонительного рубежа на Обоянском направлении только во второй половине дня 5 июля. Противник сумел за это время несколько вклиниться в расположение наших войск. С тем большим пылом рвались в бой танкисты — танки ринулись на свой исходный рубеж, линию Мелево — Раково — Шепелевка — Алексеево — Яковлево. Танковая армия с ходу заняла второй оборонительный рубеж в полосе действий 6-й гвардейской армии.

Забегая несколько вперед, скажу, что наличие в составе фронтов танковых армий было новым для оперативной обороны и, пожалуй, определило то, что, несмотря на массированные танковые удары, наша оборона оказалась для противника непреодолимой преградой. Этому способствовала тщательная предварительная разработка взаимодействия танковых войск с пехотой, артиллерией, авиацией, инженерными частями, проведенная на совместных штабных учениях. На картах и так называемых штабных играх были разыграны возможные варианты нанесения контрудара и перехода в контратаки по наступающему противнику.

3-й мехкорпус выдвинул в первый эшелон своей обороны 1, 3, 10-ю механизированные и 1-ю гвардейскую танковую бригады. Впереди бригад, на расстоянии примерно в полкилометра, были выставлены танковые засады.

Наша бригада оседлала автостраду Белгород — Курск, центр обороны — высокий курган в двадцати метрах от дороги. На самой вершине кургана спрятан в укрытии танк командира бригады. Тут тебе и наблюдательный, и командный пункты, и долговременная огневая точка — танк буквально зарыт в землю по самую башню: стоять насмерть! Так и стояли советские солдаты. Сколько их здесь сложило головы… После войны белгородцы воздвигли на нашем кургане памятник павшим. На нем слова:

Путник!
Куда б ни шел, ни ехал ты,
Но здесь остановись.
Могилам этим дорогим
Всем сердцем поклонись.

На участке Чапаево — Яковлево танковые дивизии противника «Адольф Гитлер», 3-я и 7-я моторизованная дивизия «Великая Германия», пехота, прорвав главную полосу обороны 6-й гвардейской армии, не подозревая присутствия целой нашей танковой армии на второй полосе обороны, полагая, что основная трудность уже позади, неожиданно столкнулись с этими нашими танковыми засадами.

Преодолев первое замешательство, «тигры», «пантеры», «фердинанды» развернулись в боевые порядки и кинулись в атаку.

На степном просторе, на холмах, в балках и оврагах, в населенных пунктах завязались танковые сражения, ожесточенные и невиданные.

«Земля тряслась, как наши груди… и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой…» С обеих сторон 1400 танков, более двух тысяч орудий, в воздухе полторы тысячи самолетов.

Да, стонала земля. Масштабы сражения превосходили человеческое воображение. Сотни танков, орудий, самолетов превращались в горы металлического лома. Во мгле — солнце, его диск еле пробивается сквозь тучи дыма и пыли от тысяч одновременно раздающихся разрывов снарядов и бомб. От ударов снарядов о броню адский скрежет, столбы копоти от горящих машин…

Танковые полчища Манштейна, весь этот железный «зверинец», задрав длинные хоботы своих пушек, медленно наползают на наш передний край. Снаряды наших противотанковых орудий, угодив в лобовую броню «тигра», рикошетируют, ставя в небе свечку. А все-таки и «тигры» и «пантеры» ползут с опаской, побаиваются приблизиться к нашим тридцатьчетверкам, чтоб не угодить под снаряд бортом.