Дороги победы

Это был один из полков, о которых говорил М. А. Шалин. Приказал повернуть полк в село Толстое и занять там оборону. Розыск других бригад ни к чему не привел — их не было от Черткова до самых Залещиков. Оборону удалось организовать из отходящих подразделений стрелкового корпуса и обнаруженного полка самоходок. Вдобавок 2 апреля выпал обильный снег — движение противника затормозилось.

Однако он не дремал, его транспортные самолеты сбрасывали своим частям продовольствие, горючее в специальных контейнерах. 3 апреля передовые его части подошли к главной шоссейной магистрали Толстое — Залещики. Тут его отбросил своим огнем полк самоходок. Тогда он стал обходить нас с севера и с юга.

Мы с боем отходили на запад, вплоть до Днестра. И наконец снова оказались среди своих, в соединениях 1-й танковой армии.

— Конечно, — сказал мне М. Е. Катуков, когда я доложил ему, что мне удалось сделать в районе Скалы-Подольской, — где уж там одним батальоном да разведротой удержать столько частей противника… А сам же ты мог уйти на север, за Чертков, мы-то тут можем в окружение угодить.

— Что же вы мне предлагаете: самому на север, а бригада — она пускай тут остается?

— Гляди, какой прыткий, — сказал притворно-ворчливым тоном Михаил Ефимович. — Ладно, берись за бригаду — нам тут действительно жарковато придется.

В самом деле. Мы вроде как поменялись с противником местами. Прорвавшись на Бучач, он соединился со своей Станиславской группировкой. Он был на восточном берегу Днестра, мы на западном. «Заднестровская советская республика», — шутили солдаты.

Мне думается, что нашим военным историкам есть над чем поработать, рассматривая Проскуровско-Черновицкую операцию весны 1944 года. Ее, пожалуй, можно было бы назвать одной из самых блестящих наступательных операций, если бы не ложка дегтя — выход из окружения такого большого количества войск противника. Правда, враг понес здесь колоссальные потери в живой силе и технике, но все же вырвался из нашей блокады. Подчеркну, что это все равно не помогло ему повлиять на дальнейшее разворачивание событий — оно происходило далеко не в пользу противника. Но с точки зрения военно-теоретической хочу отметить и тот, на мой взгляд, просчет, который был нами допущен здесь.

План наступательной операции был задуман превосходно. Войска со своими задачами справлялись отменно. Достаточно сказать, что за каких-то пять-шесть дней 1-я танковая армия, выйдя в тыл врага, на этом направлении, по существу, полностью разгромила противника, дезорганизовала ему управление и снабжение войск. Противник был ошеломлен и пребывал в полной растерянности. Уже 23 марта войска нашей 1-й танковой начали форсировать Днестр, а танкисты 4-й армии генерала Д. Д. Лелюшенко полностью овладели районом Каменец-Подольска, напрочь отрезав вражескую группировку от своих баз. Создались условия для ликвидации окруженного противника. При этом враг настолько растерялся, что вплоть до 1 апреля ничего не предпринимал для того, чтоб вырваться из окружения.

Но благоприятное это обстоятельство не оказалось использованным — общевойсковые соединения фронта вели длительные атаки опорных пунктов противника, таких, как, например, Тернополь, в бои за который была втянута почти вся 60-я армия.

Проблема же ликвидации окруженной группировки отошла как бы на второй план. Для создания внутреннего фронта окружения на пространстве в 120–130 километров действовал всего-навсего один стрелковый корпус, да еще понесший изрядные потери в предыдущих боях. При этом он был растянут длинной ниткой, не имел никаких вторых эшелонов и резервов. Естественно, он не мог устоять против мощной группы противника — танковых дивизий СС и других вражеских войск.

Выйдя из окружения, противник начал наглеть. В районе нашей переправы, близ Устечка, несколько раз пытался форсировать Днестр, чтобы в сочетании с ударами своих войск из-под Станислава проникнуть в наш тыл в районе Городенки.

Но все его попытки форсировать Днестр разбились об упорное сопротивление прибывших от Черновиц частей 11-го гвардейского танкового корпуса.

Днестр, еще недавно бывший для нас препятствием, стал вдруг нашим прикрытием.

Обстановка между тем становилась все сложнее и запутаннее. Особенно в районе Станислава. Сюда подошли новые крупные резервы противника и при массированной поддержке своей авиации начали непрерывные атаки позиций 8-го гвардейского мехкорпуса.

На самом острие атак крупных моторизованных частей противника оказались 20-я механизированная и 64-я танковая гвардейские бригады. Для организации сплошной обороны не хватало сил и средств, пришлось создавать пункты и узлы сопротивления.

Пересеченная местность способствовала ведению обороны методом узлов сопротивления и опорных пунктов. Но это имело и оборотную сторону — глубокие овраги и лощины позволяли небольшим группкам автоматчиков противника пробираться в тыл нашей обороны. Противнику удалось, потеснив части 18-гвардейского стрелкового корпуса, захватить железнодорожный мост, форсировать Днестр и таким образом выйти во фланг нашему 8-му мехкорпусу.