Дороги разных миров

— От очень страшных рейдеров Бадмана!

— Но это же вы и есть?

— Вот именно, малец. Вот именно.

— Так те, которые нас похитили, не заплатили?

— Нет, пацан. Этих гнид мы давим везде, где видим. Бесплатно, чтобы воздух был чище. Держитесь от них подальше, это очень паршивые люди. Честному рейдеру с ними на одном поле срать присесть зазорно.

— Почему?

— Потому что они считают, что знают, как жить правильно. И готовы избавиться от всех, кто живёт по-другому. Но хватит трепаться, детишки, неподалеку идёт караван, который вам, вроде бы, по пути. Худая, эй!

— Да, Бадман.

— Докинь их до каравана, пристрой пассажирами. Скажи, что это входит в оплату проводки. И ещё скажи, что если они детишек обидят, то злой и страшный Бадман будет сильно недоволен. Доступно?

— Да, Бадман.

— И вот ещё что… Чтобы ты их довезла, а не застряла в пустошах, как ты это обычно делаешь, я распорядился выдать тебе новый мот. Там, за шатром заберёшь, интендант в курсе.

— Блин, Бадман! — радостно подскочила Худая. — Спасибо, Бадман! Это круто! Да я теперь…

— Всё, всё, валите, а то не успеете догнать.

— Блин, детишки, вы принесли мне удачу! — сказала восторженно Худая, осматривая мотоцикл с коляской.

Он, на взгляд Василисы, не выглядит таким уж новым, но определённо в лучшем состоянии, чем её собственный.

— Держи, это тебе! На память, ну и от песка, конечно.

Девушка торжественно вручила Василисе рыжий кожаный лётный шлем и большие пилотские очки на резинке.

— Вот, теперь ты выглядишь совсем как наша. Носи на здоровье!

— Спасибо, Худая.

— Не за что. Мелкий, прыгай в коляску. А ты садись за мной и крепко держись — поедем быстро!

* * *

Караван догнали примерно через час бешеной скачки по песчаным холмам — без дороги, по каким-то одной Худой известным ориентирам. По пустыне бодро катится вереница одинаковых багги, десятка полтора машин. Справа и слева едут два гантрака рейдеров — охраняют. Поскольку охраняют от самих себя, то пулемётчики на верхних стрелковых платформах выглядят расслабленно, развалились, задрамши ноги. Увидев несущийся мотоцикл, оживились, взялись за оружие, но потом узнали своих и успокоились снова.

Колонна встала, и Худая подрулила к головной машине. Сидящие в открытой конструкции из труб и решёток люди замотаны в платки, глаза закрыты очками.

— Бадман велел подбросить детей до Центра. Сказал, это входит в проводку. Велел не обижать, а то рассердится, — выпалила она, отплёвываясь от песка.

— До самого Центра мы не идём, — ответил один из караванщиков. — Но можем докинуть до Терминала. Там большой трафик, они легко найдут попутный транзит. Такое решение не рассердит Бадмана?

— Да хрен его знает, — призналась Худая. — Это ж Бадман. Но, как по мне, вариант годный. Что скажете, детишки?

— А что такое этот Терминал? — спросила Василиса.

— Такое место, — сказал расплывчато караванщик. — Увидишь. Соглашайся, это лучший вариант для вас. Прямого транзита в Центр тут можно год прождать.

— Ладно, — согласилась Василиса. — Пусть будет так. Спасибо тебе, Худая!

— Не за что, подруга. Надеюсь, вы как-нибудь залетите к нам с товаром, и мы повидаемся. Если я, конечно, ещё жива буду. Всё, валите, удачи вам.

Худая газанула, подняв небольшую песчаную бурю, развернулась и рванула вперёд, напрямую через холмы.

— Какая энергичная девушка, — сказал караванщик, не то одобряя, не то осуждая. — Пойдёмте, найду вам место.

Место нашлось с трудом, баги небольшие, и свободные сиденья у них завалены мешками.

— А почему вы не на грузовиках? — спросила Василиса.

— У нас довольно слабый глойти, — вздохнул караванщик, — ему проще захватить несколько лёгких машин, чем одну тяжёлую. Но в этом есть и свои преимущества — скорость выше, проходимость лучше, а товар у нас не сильно объёмный.

Василисе хотелось спросить, чем они торгуют, но она постеснялась.

В конце концов нашли не сильно загруженную багу, раскидали мешки с задних сидений по двум другим и усадили туда детей.

— Пристегнитесь, — сказал водитель, внешность, пол и возраст которого остались неизвестными, потому что лицо его было полностью замотано платком там, где не закрыто очками.

Когда они тронулись, Василиса немедленно последовала его примеру — пыль вокруг колонны встала такая, что еле видна впередиидущая машина. Через некоторое время ей стало казаться, что песок у неё буквально везде — в носу, во рту, под одеждой и даже в трусах.

За спиной тарахтит мотор, в ушах свистит ветер, стоит открыть рот — в него набивается пыль. Так что пришлось ехать молча. Смотреть тоже особенно не на что — пустыня сквозь облако пыли почти не видна. Задремать не выходит, потому что багги лёгкая и шустрая, а значит — прыгучая. На каждой кочке встряхивает так, что можно и язык ненароком откусить.

Василиса совершенно потеряла представление о времени. Казалось, что они едут целый день, но, когда колонна сбросила скорость перед переходом, солнце было ещё высоко. Сопровождавшие их рейдерские гантраки прощально посигналили, начали разворачиваться, и вскоре вокруг замерцало туманное марево Дороги.