Дороги (СИ)

— Иль, - Пита обрел уверенный, спокойный тон. Он выглядел довольным, - ты же сама понимаешь… уже слишком поздно.

— Пита, ты мой муж. Другого у меня нет. И я люблю тебя. Мы венчались.

— Да, - сказал Пита, - но я не хотел. Ты же на меня давила.

— Я давила? - удивилась Ильгет. Это было что-то новенькое - таких обвинений до сих пор не было.

— Конечно! - уверенно ответил Пита, - ты же отказывалась спать со мной, пока я не…

Ильгет покачнулась. Она уже ничего не понимала. Она никогда не отказывалась спать с Питой. Ни по какому поводу.

— Разве это было так? Я не помню такого, - беспомощно произнесла она.

— Ну может, не совсем так… но все равно… я пошел на это только для того, чтобы наладить нашу жизнь. Я в общем-то не имел в виду, что действительно собираюсь с тобой… оставаться до конца жизни в любом случае.

— А что тебе священник сказал? - спросила Ильгет. Пита пожал плечами.

— Ну он сказал, что мол, конечно, на земле меня никто не поймет и по церковным правилам мы муж и жена. Но Бог на небе разберется…

Ильгет прикусила губу.

— Ну хорошо… тогда я…

— Извини, Иль, - мягко сказал Пита.

Дома она тут же позвонила отцу Маркусу и попросила срочно встретиться с ним.

— У меня мало времени, но если хочешь, Ильгет, давай в сети… зайди в наше пространство.

Ильгет надела транслятор на голову, скользнула в пространство Храма Святого Квиринуса. Отец Маркус, в той же обычной сутане, которую он носил и в реале, ждал ее у ступенек церкви. Справа виднелись небольшие порталы - входы в индивидуальные кабины. К одному из них и двинулись священник с Ильгет.

Стена, медленно мерцая, закрылась за ними. Отец Маркус присел у стола. Ильгет перекрестилась на Распятие, висящее здесь прямо в воздухе, и тоже села.

— Тебе исповедь нужна? Тогда сегодня вечером в реале… после службы.

— Нет, отец Маркус. Нет. Мне надо поговорить.

Ильгет рассказала о том, что слышала от Питы. Отец Маркус опустил глаза.

— В какой храм он ходит?

— Святого Иоста…

— Понятно.

Он помолчал.

— Ильгет, а ты действительно его любишь?

— Да. Но я… просто устала. Я устала от всего этого, понимаете? Я больше не могу, - вырвалось у Ильгет, - я ненавижу войну, но здесь-то тоже не лучше… Просто ждать. Молиться… но ведь это все равно, я ведь не чувствую, что я одна. Он все равно мне муж… он все равно здесь, если я молюсь за него, я должна и думать о нем, а если я думаю о нем - я думаю о своей вине, а это тяжело…

— Ильгет, а ты уверена, что он муж тебе? - тихо спросил отец Маркус. Ильгет расширила глаза.

— Но ведь мы венчались…

— Ну что ж, венчание ведь бывает и ошибочным. То, что ты сказала - это ведь как раз и говорит о том, что венчание недействительно. Был просто обман.

Ильгет задумалась.

Она-то была честной. Она действительно, совершенно искренне собиралась жить с этим человеком. Именно с этим и именно всю жизнь. Но он - не собирался.

Был ли он ей мужем хоть когда-нибудь?

Собирался ли он хоть когда-нибудь, хоть в самом начале действительно взять на себя такой груз - жить с ней, что бы ни случилось, в болезни, в нищете, в неприятностях? Даже если у нее окажется дурной характер? Даже если будет тяжело?

Нет, честно ответила себе Ильгет.

Но все остальное - это не брак.

— Наверное, вы правы, - произнесла она, - наверное, это не брак.

— Тебе нужно подать заявление… если хочешь, я помогу. Это быстро рассмотрят. Как основание - во-первых, это заявление, во-вторых, прелюбодеяние… у него ведь есть женщина?

— Не знаю… живет-то он один. Правда, мне он говорил… но это же нельзя доказать!

— Ильгет, - мягко сказал отец Маркус, - церковный суд ведь не будет стоять со свечкой и доказывать, сколько и когда. Основанием для решения будут как раз его слова. И твои слова. Тебе будет достаточно перечислить то, что он тебе говорил - по поводу другой женщины, и вот по поводу венчания.

— А если я лгу? - удивилась Ильгет.

— Это вопрос твоей души, твоего отношения к Богу и Церкви. Но ты же не лжешь, верно?

— Да.

— Вполне достаточно его слов о том, что он изменяет. Более, чем достаточно. Даже если это блеф. Ты не обязана проверять это. И церковный суд не обязан.

Ильгет посмотрела на свои руки. Они мелко, едва заметно дрожали.

Как все, оказывается, просто… и не надо мучиться больше. Ильгет только теперь осознала, какой давящей тяжестью ложились на нее эти отношения.

Эта любовь.

Любовь к человеку, который никогда не считал ее своей женой. Даже и не собирался.

— Да, отец Маркус… пожалуйста. Помогите мне тогда с заявлением.