Дороги скорби

— Нет, вы не поняли. Предупреди, что будет труп.

— А… Месть.

— Принцип.

— Когда найдешь тех, кто стоит за всем этим. Принеси мне его голову. Хочу посмотреть на этого человека. Но лучше так, чтоб по-тихому.

— Мне нужно осмотреть труп Войцеха, — поднимаясь с лавки, сказал он. — Это может быть полезным.

— Это проблема. Его уже закопали.

— Велите коронеру вырыть мертвеца и положить на лед.

— Ох и ставишь ты задачки. Это столь важно?

— Важно.

— Хорошо. Будет тебе тело. Завтра на рассвете приходи в мертвецукю. Тебя будет ждать коронер и его гробовщики. И кстати, — Марк поправил ремень. Жест скорее машинальный, ибо абсолютно ничего не значащий. — Твой конь в стойле, твоя торба в комнате.

— А комната?

— Постоялый двор «Поступь мерина». Спросишь у хозяина комнату для псаря.

— Спасибо.

— Рано благодаришь. Пока ты в Гнездовье, я плачу тебе за работу, и, соответственно, ешь ты тоже за мой счет, — Марк просиял улыбкой. — Вот теперь благодари.

— Спасибо, — наемник повернулся к выходу и поспешил покинуть ратушу.

Хотелось есть. Благо мысли о работе немного отвлекали его от голода.

Горожане, мастеровые и мелкие лавочники убирали товары, бабы снимали белье с веревок и сворачивали все, что может пострадать от ветра и дождя. Флюгеры неистово вращались, а нищие…

— Черт, я не видел ни одного нищего, — прошептал он и увидел невысокого, скорее даже очень низкого мужчину в фиолетовом камзоле с золотыми пуговицами. Мужчина ходил по улице с совершенно отстраненным видом и сосредоточенно пялился в книгу. С деловым видом разглядывал горожан, заглядывал в окна. Не сводя с подозрительного типа глаз, Псарь увидел, как этот несуразный господин вытащил из кармана мелок и принялся водить им по облупленной двери дома. Нарисовав нечто похожее на крест, он вновь открыл книгу и, озираясь по сторонам, забежал за угол дома. Псарь проследовал за ним. Он не понимал причин своего интереса, но чувствовал, что должен догнать карлика и как следует над ним поработать.

В подворотне царил непередаваемый смрад, впитавшийся в крупные города Гриммштайна. В изобилии имелось все: и мусор, и крысы, и лужи мочи под ногами. Не было лишь карлика.

— Дурак… Дурак… Дурак… — прозвучал противный голос откуда-то сверху. Голос показался знакомым. Дождь усилился.

10

Явившись на постоялый двор, он перво-наперво поинтересовался насчёт ужина. Узнав от хозяина о том, что набить пустой желудок получится лишь на следующий день, был вынужден топить свой голод в пиве, заедая кислое пойло не менее кислой капустой.

Корчмаря звали Ибрагимом, и, глядя на человека из Псарни из-под густых белоснежных бровей, он желал постояльцу если не скорейшей смерти, то на крайний случай сильнейшего приступа диареи. Хозяин «Поступи мерина» был родом из маленькой страны, что расположилась у подножия хребтов Луки. Обладатель горского темперамента, что усиливался под гнётом прожитых лет. На его родине было принято считать, что мужчина должен пользоваться оружием только в тех случаях, если к границе подошёл враг или нужно свершить месть. Старик видел перед собой человека, который режет глотки не за родину. Конечно же, Ибрагим знал, что Псарь прибыл в Гнездовье мстить за товарища, и лишь этот факт помешал подсыпать крысиного яда в пиво, которое он подал бродяге.

Иво уже был в своей комнате и не спешил в неё возвращаться, зная, что там его поджидают сквозняки и постельные клопы. Поглощая пиво, наёмник ждал появления человека из Янтарных Скорпионов, разговор с которым мог завершиться чем угодно. Псарь не исключал и поножовщину.

Корчма была безлюдна. На столе коптил свечной огарок. На втором этаже приезжий франт кувыркался с проституткой, и крик девушки порядком утомил как наёмника, так и корчмаря.

— Ты бы сходил к ним, — начал Иво, — неровен час…

— Не надо вот лезть в чужие дела.

— Ты веришь в Бога? — гадко улыбнулся Иво. Он знал горцев. Знал, что его народ сильно пострадал от гриммштайнской церкви. — А?

— Мы верим в разных богов, — ответил Ибрагим и, скрестив на груди руки, грозно уставился на Псаря. — Если только ты вообще знаешь, что такое вера.

— Куда мне… — он поднял над собой кружку и, перед тем как выпить, закончил: — Я верю, что эта моча не имеет никакого отношения к пиву. Твое здоровье.

На улице шёл дождь, и его тяжёлые капли, барабаня по крыше, почти заглушали доносящиеся со второго этажа крики.

— Ну уж нет, — выдохнул Ибрагим и вышел из своего закутка. — Он что, в самом деле бьет девку?

— До тебя только сейчас это дошло? — наёмник заглянул в пустую кружку, рассуждая о том, хочет ли он выпить ещё или же пора остановиться. — Скажи мне: у тебя есть что своровать?

Вопрос вывел старика из душевного равновесия, и, судя по тому, как кровь подступала к его лицу, Псарь решил не доводить дело до потасовки с человеком, годящимся ему в отцы.

— Этот гад пьян. Да, друг мой. Пьян в дым, в дрова, в…

— Я понял. К чему ты ведёшь?

— К тому, что он заплатил за ночь и так уж вышло, что твоего постояльца, — наёмник загнул указательный палец, — посетило мужское бессилие. Готов спорить на нашивку цеха, именно так дела и обстоят.