Дороги среди звезд

Молодой человек в прокурорской форме упал на спину, задыхаясь, и похоже думал не о том, чтобы сорвать с пояса пистолет, а просто схватился в последние секунды своей жизни за горло. Это ожидаемо показало низкую подготовку юноши… Хотя, возможно, выстрелить бы он и не смог, на многом оружии в режимных учреждениях есть электронные системы идентификации, чтобы никто, кроме владельца, не смог им воспользоваться. Неработающая начинка не смогла бы разблокировать механизм пистолета. Ну да и чёрт с ним.

Охранник был выведен из строя мной так же легко, что заставляло напрягаться в ожидании подвоха. Просто псионический удар по мозгу и всё. Броня, которую не пробьёшь дубинкой, предназначенной для вколачивания дисциплины в узников тюремных робах, стала гробом для мертвеца. Откровенно говоря, ожидал, что будет сложнее. Что охранник окажется «изменённым», как те двое бойцов, которых мы с абордажниками с Зоркого встретили на Кломари. Но ни запредельной физической силой с живучестью, ни защитой от энергии имматериума, противник не смог похвастаться. И это было чертовски странно. «Турист» не хотел держать таких рядом с собой, чтобы уродцы не бросали тень на его авторитет среди нового подвида фанатиков? Мне просто повезло? Последнее — очень навряд ли.

— Впечатляюще, как в… — ждать, что мне скажет противник поднимаясь из-за стола, я не стал. Пусть в голодрамах герои со злодеями ведут долгие пафосные диалоги во время боя. В реальности так не бывает. Можешь ударить врага — ударь. Можешь убить — убей. Время разговоров может быть до боя, когда ты тянешь время, чтобы подготовиться, или ожидаешь подкрепления. Можно сказать пару слов после боя трупу, когда враг уже мертв и не выкинет сюрпризов. Если поступаешь иначе, то быстро перейдёшь из категории живых в категорию мёртвых и лично выяснишь, что бывает с душами по ту сторону кромки.

Я на тот свет не торопился, а потому напитал псионикой своё тело, как когда-то проснувшись в бетонной коробке камеры, будучи ребёнком, и разорвал кандалы, как давным-давно порвал ремни, державшие моё тело на койке. После чего со всей дури ударил ногой по столу, чтобы использовать его как снаряд и сбить противника с ног, а в следующею секунду прыгнул вперёд сам. И отлетел в противоположную сторону, приложившись спиной и затылком о стену.

Мой противник ударом кулака сверху припечатал стол к полу и долбанул меня псионикой. Только располагающая улыбка на хищный оскал сменилась. Может, данный мясной костюмчик и не был заточен под прямой бой, как предыдущий на Земле с клыками, рогами и прочим, но слабым, беззащитным вместилищем точно не был.

Человеческий боевой псионик — опасный противник. Нам всегда доставались лучшие снаряжения и доспехи. Но главным оружием всегда были люди. Мы сильны, даже способны чисто на своих физических данных поспорить с врагом в доспехе с могучими сервоприводами. Мы быстры, не каждый враг даже просто способен уследить за нашими движениями. В том числе и из-за этого мы нередко предпочитаем ближний бой. Псионический щит может защитить от большинства видов лёгкого оружия, а быстро развернуть что-то на станине в нашу сторону — тяжело, ведь мы не стоим на месте, к тому же закрываемся телами врагов, которых режем в ближнем бою. Не у всякого врага хватит духу стрелять в своих товарищей в надежде зацепить вёрткого противника. Но сейчас передо мной был не обычный враг, а некто, не уступающий мне способностями, скорее наоборот. Из всех положительных сторон можно было выделить только то, что он не в броне, как и я сам. Иначе, утратив эффект неожиданности, уже можно было бы начать самовыпил, чтобы не стать рабом и марионеткой. Но шансы на победу всё же есть.

С этой жизнеутверждающей мыслью я снова ринулся вперёд. Но тут же пришлось сместиться в бок, чтобы пропустить мимо новый псионический удар. На пути мне попался труп сопляка, и я повторил свой трюк со столом. Понятно, что тело не собьет врага с ног, но хоть заставит потратить лишнее мгновение, за которое я стану на шаг ближе. Так и произошло с той разницей, что противник не припечатал его к полу или отбил в сторону, а вновь ударил энергией, стремясь снести и тушки, и меня. Я ушёл в перекат вперёд, пропуская тело и удар над собой. Силушки вражина не пожалел, и звук смявшегося металла за спиной стал музыкой для моих ушей. Клинкетные двери выглядят определённо круто, но имеют ту же болезнь, что и такие клапана. Жутко клинят от деформации, которую только что кое-кто, кажется, устроил. А значит, нам пока никто не помешает.