Дороги Средневековья. Рыцари, разбойники, кочевники, святые

Аввакум, возвращаясь в Москву, надеялся, что с падением Никона вернется старая вера. Однако осуждение Никона не означало отказа от его реформ. Царь рассчитывал на то, что Аввакум наконец прислушается к его увещеваниям и признает перемены. Его снова уговаривали, а он снова обличал никонианство, Никона, царя и всех, кого только можно, и отказывался подчиняться. И тогда вместе с другими проповедниками старообрядчества Аввакума отправили в последнюю ссылку – в Пустозерск, где посадили в земляную тюрьму, на цепь. Там он провел пятнадцать лет. Другим вождям старообрядцев вырвали языки, однако Аввакума не тронули. Люди к нему прислушивались, помогали ему. Он писал призывы к своим сторонникам, и те каким-то образом расходились по стране – значит, кто-то как минимум давал ему бумагу и чернила, а кто-то это распространял.

Там же он написал свое «Житие протопопа Аввакума», которое тоже сохранилось и распространилось. Среди старообрядцев Аввакум обрел невероятный авторитет, к нему относились с огромным почтением. Власть неоднократно предпринимала попытки увещевать его – но тщетно. На свободу он так и не вышел. В 1682 году его сожгли вместе с другими вождями раскола.

Протопопицу и детей тоже держали в заточении. После смерти Аввакума они смирились и перешли в новую веру, за исключением одного сына, который остался верен убеждениям отца.

В дальнейшем «Житие протопопа Аввакума» переписывалось, размножалось. Старообрядцы признали Аввакума святым, появились иконы с его изображением, авторитет его неизменно оставался огромным.

Старообрядчество проходило еще через множество более и менее тяжелых периодов, но, в общем, постоянно подвергалось гонениям. Раскольников яростно преследовал Пётр I, который считал преступниками всех, кто не подчинялся государству и официальной церкви. Немного легче им стало при Екатерине II и Александре I, хуже – при Николае I, и еще хуже – в конце XIX века, когда они отказывались служить в армии и платить налоги и тысячами покидали страну. Неслучайно сегодня старообрядческие общины есть по всему миру – в Канаде, в Соединенных Штатах, в Южной Америке и еще во множестве разных мест.

Однако личность Аввакума приобрела значение и для людей вне старообрядчества. Его мученическая жизнь стала поводом для многих размышлений и переосмыслений. Слова «Марковна, до самыя до смерти» уже несколько веков звучат в устах узников, идущих по этапу. Думал об этом человеке и ощущал свою близость к нему, в частности, писатель Варлам Шаламов, чья жизнь по насыщенности страданиями и трагизму не уступала жизни Аввакума. Его стихотворение «Аввакум в Пустозерске», пожалуй, отвечает на вопрос, за что пришлось отдать жизни стольких людей и так мучиться – неужели лишь ради привычки креститься двумя пальцами и неизменности прочих церковных обрядов? Шаламов рассуждает о цене этой стойкости и о том, зачем она понадобилась: