Дороги судеб

Эти господа вообще не были сторонниками того, чтобы «расширять штат» и постоянно его «оптимизировали». Проще говоря, чаще всего найденных людей они убивали, просто так, для забавы, делая исключения только для молодых симпатичных девушек, для тех, кто подходил им по критериям и соглашался вступить в «закрытый клуб», пройдя через то, что было предложено Флаю, да еще для полутора-двух десятков человек, которых они называли «планктон» и которые занимались собирательством, добывая для своих новых хозяев пищу. Причем на добровольной основе, что меня невероятно изумило. Впрочем, иногда еще эти веселые ребята сохраняли жизнь тем, на кого собирались поохотиться, – это было их любимое развлечение. Отобрав пять-шесть человек, они давали им небольшую фору, а после загоняли, как дичь. Незамысловатая забава, но им она очень нравилась. И, что поразительно, против правил кинематографии и литературы, дичь и охотники никогда не менялись местами. Хотя, казалось бы, это было так несложно – деревьев много, дубинкой разжиться можно запросто, а потом еще и посмотреть, кто кого. Но нет, люди просто пытались унести ноги, не более того. Изредка дичи удавалось ускользнуть, как это и случилось с тремя товарищами, которые шагали сейчас рядом с нами. И то свезло им лишь потому, что «дичи» в тот раз было много, – аж девять человек, да еще потому, что Вернер сразу взял командование на себя, очень разумно определив маршрут.

Ему довелось побывать на опушке леса, он видел степь и именно к ней повел своих собратьев по несчастью. После они двигались по кромке леса и добрались до реки, где и спрятались в кустах ивы. Там они провели ночь и как раз решали, что делать дальше, когда заявились мы.

Флай, которому до чертиков надоело бегать как зайцу, вылез поговорить с нами, ну а дальше мы все уже знали.

– Значит, молодые и нахальные, – дослушав рассказ, задумчиво пробормотал я. – Лет по двадцать пять, любители поразвлечься и кого-нибудь убить. А что там у них с национальным вопросом? Черные, желтые?

– Да вы что? – Элишка хрустально засмеялась, как колокольчики зазвенели. – Превосходство белой расы, это не обсуждается. И непременно человеческой, представители любых других альтернативных видов уничтожаются на месте.

– Ну да, я тоже о них подумал, – отозвался Голд. – Старые знакомые.

– Это те самые, которые перебили всех спутников приемных родителей Сережки, – добавил я и стукнул кулаком по ладони. – Голд, мы с тобой два… Сказал бы я кого. Именно так. Ладно, не два. Нас пятеро. Еще Ювелир, Наемник и Жека. Мы таскаемся невесть куда, невесть зачем, а у нас под носом сидят ублюдки, которые пачками кладут людей. Тех людей, которых нам не хватает. Наших людей, Голд. На нашей земле. В нашем лесу. А мы сидим и рассуждаем, где причал ставить.

Я ругаюсь редко. Очень редко. Грин, наш с Жекой командир, не признавал нецензурной брани и сурово карал тех, кто себе это позволял. За пару лет он это дело из меня вытравил, но сейчас по отношению к себе ничего другого я подобрать не мог и в несколько слов выдал нашу дополнительную характеристику. А может, и определяющую.

– Мы – они, – признал Голд, дослушав меня, и обратился к Флаю: – Далеко от входа в лес их лагерь?

– Да километра три, может, четыре, – почесав затылок, ответил он. – Не больше.

– Да, – Голд сплюнул. – Ты точно прав, Сват. Мы – это то, что ты сказал. И, отдельно замечу, самый большой, кхм… Ну ты понял, кто. Так вот он – это я. Я твой советник, и должен был тебе весь мозг пробить настойчивым требованием обшарить всю округу сверху донизу. Нет, вместо этого я строил планы захвата мира малой кровью.

– А они о вас знают, – сказал вдруг Вернер. – Я слышал, как они обсуждали каких-то людей с равнины. Теперь я думаю, что они о вас говорили.

– Да? – заинтересовался я. – И что говорили?

– Что-то вроде: «Лучше их не трогать». – Немец смутился. – Это они так говорили, а не я пробую подобрать к вам ключи. Мол, они о нас не знают и пусть себе не знают. Они вообще очень хорошо разбираются в людях, это сразу видно. Тех, кто может им хоть как-то противостоять, просто каким-то чутьем определяют и сразу убивают. Чудо, что ваш товарищ в живых остался.

– Ну да. – Голд покивал. – Потому и наши группы их не видели, и вообще… Но это нас не оправдывает. Сват, ты думаешь о том же, о чем и я?

– Конечно. – Я засопел. Злобы было хоть отбавляй, но, кроме как на себя, злиться было не на кого. – У нас как раз один относительно свободный день остался. И вот прекрасный повод прожить его не зря. Флай, ты дорогу к их лагерю помнишь? Найти сможешь?

– Ну так, – отозвался бывший «волчонок». – Но все-таки почему вы меня зовете Флаем?

– Голд, объясни человеку, что к чему, – попросил я консильери. – А то я опять на мат перейду.