Дороги свободы. Том 2. Отсрочка

— Я дезертир, — твердо произнес он. — И я пользуюсь фальшивыми документами.

Секретарь внимательно разглядывал его.

— Садитесь, — вежливо предложил он. Такси ехало к Восточному вокзалу.

— Вы опаздываете, — сказала Ирен.

— Нет, — ответил Матье. — Впритык успеем. В качестве объяснения он добавил:

— Меня задержала одна девушка.

— Какая девушка?

— Она приехала из Лаона повидать меня.

— Она вас любит?

— Да нет.

— А вы ее любите?

— Нет: просто я ей уступаю свою квартиру.

— Она хорошая девушка?

— Нет, — сказал Матье. — Она не хорошая девушка. Но и не слишком плохая.

Они замолчали. Такси ехало мимо Центрального рынка.

— Здесь, здесь! — вдруг воскликнула Ирен. — Это было здесь.

— Да.

— Это было вчера. Надо же! Как давно…

Она откинулась в глубь такси, чтобы смотреть через слюду.

— Конечно, — сказала она, снова усаживаясь прямо. Матье не ответил: он думал о Нанси — он там ни разу не был.

— Вы не слишком разговорчивы, — заметила Ирен. — Но мне с вами не скучно.

— Я слишком много разговаривал раньше, — усмехнулся Матье.

Он повернулся к ней:

— Что вы будете сегодня делать?

— Ничего, — ответила Ирен. — Я никогда ничего не делаю: мой старик всем меня обеспечивает.

Такси остановилось. Они вышли, и Матье расплатился.

— Не люблю вокзалы, — призналась Ирен. — Они какие-то зловещие.

Вдруг она просунула ладонь ему под руку. Молчаливая и такая свойская, Ирен шла рядом с ним: ему казалось, что он знает ее уже лет десять.

— Мне нужно взять билет.

Они прошли сквозь толпу. Это была гражданская толпа, медлительная и молчаливая, в ней было несколько солдат.

— Вы знаете Нанси?

— Нет, — ответил Матье.

— А я знаю. Скажите, куда вы едете.

— В авиационную казарму Эссе-лес-Нанси.

— Я знаю, где это, — сказала она. — Знаю. Мужчины с рюкзаками стояли в очереди у кассы.

— Хотите, я куплю вам газету, пока вы будете стоять в очереди?

— Нет. Останьтесь рядом со мной.

Она с довольным видом улыбнулась ему. Шаг за шагом они продвигались.

— До Эссе-лес-Нанси, пожалуйста.

Он протянул свое военное удостоверение, и кассир выдал ему билет. Он повернулся к Ирен:

— Проводите меня до двери. Но, если можно, не выходите на перрон.

Они сделали несколько шагов и остановились.

— Тогда прощайте, — сказала она.

— Прощайте, — сказал Матье.

— Все длилось только одну ночь.

— Да, одну ночь. Но вы будете моим единственным воспоминанием о Париже.

Он поцеловал ее. Она у него спросила:

— Вы будете мне писать?

— Не знаю, — ответил Матье.

Он молча посмотрел на нее и зашагал прочь.

— Эй! — крикнула она ему.

Он обернулся. Она улыбалась, но губы ее слегка дрожали.

— Я даже не знаю, как вас зовут.

— Матье Дедарю.

— Войдите.

Он сидел в пижаме на своей кровати, как всегда хорошо причесанный, как всегда красивый, она подумала, не надевает ли он на ночь сетку для волос. В комнате пахло одеколоном. Он с растерянным видом поглядел на нее, взял с ночного столика очки и надел их.

— Ивиш, это вы?

— Да, это я! — простодушно ответила она.

Она села на край кровати и улыбнулась ему. Поезд на Нанси отправлялся с Восточного вокзала; в Берлине, возможно, только что взлетели бомбардировщики. «Я хочу развлекаться! Я хочу развлекаться!» Она осмотрелась: гостиничный номер, безобразный и богатый. Бомба пробьет крышу и пол седьмого этажа: именно здесь я и умру.

— Я не думал, что снова вас увижу, — с достоинством произнес он.

— Почему? Потому что вы вели себя как хам?

— Мы просто выпили, — оправдывался он.

— Я выпила, потому что узнала, что провалилась на экзамене. Но вы не пили: вы хотели увести меня в свою комнату; вы меня подстерегали.

Он совсем растерялся.

— Что ж, я здесь, в вашей комнате, — сказала она. — Что дальше?

Он сделался пунцовым.

— Ивиш!

Она рассмеялась ему в лицо:

— А вы не такой уж противный.

Наступило долгое молчание, затем неловкая рука слегка коснулась ее талии. Бомбардировщики уже пересекли границу. Она смеялась до слез: «Во всяком случае, не умру девственницей».

— Это место свободно?

— Ага! — буркнул толстый старик.

Матье положил рюкзак на сетку и сел. Купе было набито битком; Матье попытался разглядеть своих спутников, но было еще темно. Через минуту был резкий толчок, и поезд тронулся. Матье вздрогнул от радости: кончено. Завтра — Нанси, война, страх, быть может, смерть, свобода. «Посмотрим, — сказал он. — Посмотрю». Он полез в карман, чтобы взять трубку, и его пальцы наткнулись на конверт: это было письмо Даниеля. Ему захотелось положить его обратно в карман, но нечто вроде деликатности помешало ему; все же нужно его прочесть. Он набил трубку, зажег ее, разорвал конверт и вынул из него семь листов, покрытых ровным убористым почерком, без помарок. «Он его писал с черновиком. Какое оно длинное», — с тоской подумал Матье. К счастью, поезд вышел из вокзала, и в купе посветлело. Он прочел:

«Дорогой Матье!