Дороги в ад

За парковкой начиналась узкая тропинка, спускавшаяся с холма. Я последовал за Дженни вниз по тропинке, наблюдая, как ее попка двигается в белых шортах. На ней был обтягивающий желтый топ, и я знал, что изнанка шорт была такого же цвета. Шорты были низко спущены и обтягивали ее бедра. Загар гармонировал с ее длинными ногами. Она была в темных очках, и ее светлые волосы были стянуты назад резинкой. Она выглядела как модель в рекламе лосьона для загара.

Я здесь пытаюсь передать вам чувство вожделения, ясно?

Никакую женщину я никогда не желал больше, чем Дженни.

Местность выровнялась, когда мы прошли через ряд деревьев и снова вышли на яркий солнечный свет. Мы увидели столы для пикника и пластиковые мусорные баки. Примерно в двадцати ярдах от площадки для пикника над водой протянулся короткий пирс. Я прищурился и смог разглядеть одинокую фигуру в конце пирса, человека без рубашки с длинными вьющимися волосами, бросающего в воду леску.

Дженни остановилась, и я остановился рядом с ней.

Я с трудом сглотнул.

- Это он.

Дженни ответила нервным шепотом.

- Ага.

- Давай сделаем это.

Дженни только кивнула.

Я увидел, как Марк положил удочку с катушкой и взял банку пива “Хайнекен”. Он прислонился к перилам и наблюдал за нашим приближением, прячась за непроницаемыми черными очками.

Его голос гулко донесся до нас.

- МакTи! А это та самая вечно прекрасная Дженни Холлис, которую я вижу рядом с тобой?

Дженни не смогла сдержать улыбку, появившуюся на ее губах. Марк всегда был обаятельным.

- Привет, Марк.

Марк был удивительно хорошо сложен для своего возраста, с обилием накачанных мышц и едва заметными жировыми складками на теле. Но он не был точной копией того мертвенно-бледного-двадцатилетнего-парня, которого я помнил. У него было обветренное лицо. Он был похож на человека, который провел большую часть своей жизни жарясь на солнце.

Марк протянул руку.

- Рад снова видеть тебя, брат.

Я ее пожал.

- Ага.

Марк допил остатки своего "Хайнекена".

- Давайте присядем за столик для пикника и предадимся воспоминаниям.

Марк взял удочку, закинул ее на плечо и начал спускаться с пирса. Мы пошли за ним. Мы уселись за ближайший столик, и я выудил из холодильника еще пива.

Марк открыл еще одну бутылку "Хайнекена".

- Итак, - сказал он, - кто хочет начать?

Какое-то время мы сидели молча. Мы были скоплением нервных улыбок и суетливых рук. Я посмотрел на Марка. Я посмотрел на Дженни. Я выпил немного пива. И я сказал:

- Это совсем не сложно, приятель. Ты свалил, когда Ронни Рейган еще был президентом.

Марк поставил банку "Хайнекена" на стол. Он вздохнул.

- Когда я был ребенком, мои родители устроили мне какую-то ебанную хуйню. Самую извращенную и ужасную, какую только можно себе представить.

Я нахмурился.

- Господи.

- Это прекратилось вскоре после того, как я поступил в среднюю школу, - oн криво усмехнулся. - Я внезапно стал достаточно взрослым и большим, чтобы дать отпор, поэтому они оставили меня в покое. Затем, когда мы поступили в колледж, я начал принимать все известные человеку наркотики в массовых количествах, - oн печально улыбнулся. - Довольно трудно не отставать в учебе, наблюдая, как миниатюрные походные оркестры гарцуют на полу твоей комнаты в общежитии.

Дженни рассмеялась.

- Представляю, как это отвлекало внимание.

Марк улыбнулся ей.

- Да, но мне удалось продержаться некоторое время. Потом в город приехал цирк. Ну, бродячий карнавал. Как-то вечером я познакомился с несколькими “карни”[20] в баре. Они казались классными парнями, - oн ухмыльнулся. - Они много говорили о наркотиках. В их рассказах жизнь в постоянном движении казалась самым романтичным, авантюрным образом жизни, который только можно себе представить, - oн пожал плечами. - Поэтому я и присоединился к ним.

Я покачал головой.

- И сбежал из своей жизни, не говоря уже о жизнях твоих друзей.

Марк вздохнул:

- Не думай, что я не винил себя за это, Крейг. Черт возьми, я был с “карни” только несколько месяцев. Они были слишком дикими даже для меня. Я сбежал от них. Я не вернулся по той же причине, по которой никогда никому не рассказывал правду о своих родителях - я просто не мог с этим смириться. Я не мог сам себе этого объяснить. Так что я держался подальше.

Я прикончил еще одну ”Kорону”.

- Если ты был с ними всего несколько месяцев...

Марк продолжал описывать кочевую жизнь. Он провел значительную часть этих потерянных лет, повсюду следуя за музыкальными коллективами хиппи. Ему нравился племенной образ жизни странствующих хиппи, и он зарабатывал себе на жизнь тем, что продавал им наркотики.

Я не испытывал ни малейшего желания скрывать свое раздражение.

- Почему ты вернулся сюда, чувак? Ты устал быть странствующим цыганом? Ты вернулся, чтобы остаться?

Марк нахмурился.

Я приподнял бровь.

- Ну…?

Ему удалось слабо улыбнуться.

- Я вижу жалость в твоих глазах, МакТи. Ты думаешь, что я зря потратил свою жизнь.

Прямо в яблочко.

- Я просто думаю, что ты растратил большую часть своего потенциала. Ты умный, Марк, умнее почти всех, кого я когда-либо знал. Ты мог бы стать кем угодно, кем только пожелаешь.

Его улыбка стала немного шире.