Дороги в неизвестность

— Тоже хорошо, — согласился он. — Я работаю с камнями и иногда из материала заказчика делаю украшения. В советские времена начинал, обо мне многие знали. Совсем неплохие деньги получаю, но, увы, не миллионер и никогда им не буду. Это хобби, для души. А те козлы думали, что у меня тайники имеются. Впрочем, неважно. В своем деле я хорошо понимаю. Главный критерий качества изумруда — его цвет, на втором месте — прозрачность. Натуральные изумруды почти всегда имеют трещины и расколы. Ваш натуральный, я могу дать гарантию, но практически идеальный. Мало того, огранка у него ступенчатая, то есть новый. Восемнадцать каратов — это вам, молодой человек, не кот начхал! — повысив голос, воскликнул он. — Такие камни наперечет. Они есть в каталогах. Этого нет. Изумруды стандартно обрабатывают специальными маслами, для заполнения микротрещин и лучшего цвета. Ваш — обработан, но я такого материала не знаю. Стоит сделать экспертизу, а не гадать на ходу.

— Мне очень не хочется привлекать внимание, — признался я. — Чем больше людей знают, тем опаснее.

— Я понимаю, — согласился он. — И цвет. Я сначала было подумал, что это колумбийский камень, но нет. Другой оттенок. Конечно, бывают разновидности, но…

«Как будто я возражаю, — подумал я. — Хоть колумбийский, хоть индийский, все равно не догадается. Но надо ж так проколоться. Ведь показывали ювелиру-землянину, а он такой ляп допустил. А, — мысленно махнул рукой, — откуда ему было знать, где я продавать собрался?»

— Вы меня заинтриговали, — продолжил Олег Викторович. — У вас в кармане есть еще?

— В кармане нет, — сознался я, — но вообще есть. — Желтый сапфир, двадцать два карата, и топаз в пять каратов — оба в кольцах. Редкий, неограненный изумруд в семьдесят восемь каратов, у него вид такой совершенно невзрачный, но меня уверяли — натуральный изумруд, красный алмаз на четыре карата, говорят, редчайшая вещь, и много разной мелочи. Брильянты по три-четыре карата — сорок две штуки, двадцать один александрит по одному карату, золота еще полкило, но с моей стороны было бы наглостью предлагать вам смотреть на него.

— Кто именно вас уверял и консультировал до меня? — сразу, как только я замолчал, спросил он. — Красный алмаз и даже необработанный изумруд такого размера совершенно уникальные камни.

— Вот этого я не скажу. Как не скажу никому про вас, если мы не договоримся.

— Что я куплю, вы, надеюсь, не рассчитываете? Кольцо с изумрудом в 19,77 карата, изготовленное фирмой «Картье», было продано в 1958 году на аукционе Сотби в Женеве. За два миллиона сто двадцать шесть тысяч и еще какую-то мелочь долларов. Если хотите, я проверю. Сейчас оно стоит намного больше.

— Нет, — сразу согласился я, — что вы вытащите из кармана чемодан с долларами, об этом мыслей не было. Мне гораздо интереснее ваши знакомства с этими замечательными влиятельными людьми, у которых имеются жены и любовницы с большими запросами. Тем более что вы авторитетно можете подтвердить, это не булыжник с мостовой и не подделка. Дело в том, что мне сейчас крайне необходимы именно наличные, без банков, счетов и предъявления документов. А для того чтобы не было соблазна встретить меня с чемоданчиком на выходе из подъезда, я и рассказал об остальных камнях. Если сделка состоится, возможно и продолжение. В дальнейшем перейдем на безналичные перечисления в банк, но для начала необходимы именно живые деньги, чтобы иметь возможность расплачиваться. Затрат было очень много.

— ЭГО вас не устраивает, — задумчиво сказал Олег Викторович. — У эльфов наличных не получишь.