А еще меня насторожил тот факт, что у вышедшего на крыльцо старика... хотя нет, какой же он старик? Лет шестьдесят, не больше. Просто морщин у него оказалось слишком много, да заметно прихрамывал он на одну ногу, вот и старило его давнее увечье... и я бы, может, по первости списала бы эту хромоту на болезнь, но насторожило меня в старосте иное - у него не было правой руки от самого плеча. Да и шрам выразительный виднелся из-под ворота неплотно застегнутой рубахи. А это значило, что он успел и вдоволь побродить по дорогам, и повоевать, и в костер долгими зимними ночами без устали потаращиться. И раны свои получил не на родной печи, не в потешном поединке, а где-то в настоящей сече, в серьезном бою. После чего чудом выжил, встал на ноги, но понял, что воином ему больше не быть, и вернулся в родную (или же неродную) деревеньку. Где, будучи человеком бывалым, по праву занял почетное место управляющего, под рукой которого эта окраинное селение расцвело, как фруктовый сад у заботливого садовника.
Взглянув на хромого ветерана с нескрываемым уважением, я спешилась и быстро подошла.
- День добрый, уважаемый, - первой начала разговор, как здесь было принято: говорить следовало младшему или подчиненному. После чего старший делал свои выводы и определялся со мнением. В древней Руси, я знаю, все было с точностью до наоборот, но в чужой храм... - Я к вам по делу.
Староста едва заметно усмехнулся, хотя на объявку посмотрел очень внимательно. Затем пристально заглянул в мои глаза и, какое-то время выискивая в них что-то непонятное, все же кивнул.
- Вовремя. Господин - рейзер?
- Нет, - повторила я, радуясь тому, что за шлемом почти не видно лица. - Что у вас за дело?
Староста таким же выразительным взглядом указал моему провожатому (сыну, наверное?) на оставленные ворота, а сам спустился с крыльца и сделал приглашающий знак.
- Пойдемте, господин.
Куда и зачем я, признаться, поняла не сразу. Но когда все тот же верзила с ножом пулей метнулся куда-то за дом, как-то странно зашебуршился, а спустя пару минут вывел оттуда оседланного коня, начала медленно соображать.
- Тут недалеко, - пояснил староста, не слишком ловко залезая в седло. - А время для Тварей имеет значение. Поэтому вам, господин, лучше осмотреться днем. Поедем, я все покажу.
Мой проводник взглянул на него с явным неодобрением, однако ни слова не сказал. Только вздохнул, пробормотал себе под нос, что, дескать, "матушка против будет", но, наткнувшись на жесткий взгляд старосты (все-таки батька!), покорно поплелся обратно к воротам - смотреть на дорогу и ждать, не появятся ли поблизости какие-нибудь еще подозрительные гости.
Мы со старостой, провожаемые многочисленными взглядами, выехали следом.
Миновав раскрытые ворота, какое-то время оба молчали. Он исподтишка изучал мою загадочную физиономию. Я, в свою очередь, размышляла над его поспешностью. Однако, как ни крути, староста во многом был прав - место обитания предположительной Твари следовало осмотреть, пока не стемнело. Потом же она будет в своей стихии, станет сильнее, наглее и уже не даст толком сориентироваться. Но странно другое: у меня сложилось такое впечатление, что коняга старосту поджидала чуть ли не с утра, уже оседланная и готовая к дороге. Да и оговорка сыночка насчет недовольной "матушки" наводила на размышления.
- Хороший у вас конь, господин, - неожиданно заметил староста.
Я машинально кивнула.
- Хороший.
- Долго объезжали?
- Да нет, - подметив возмущенный взгляд шейри, я против воли хмыкнула. - С месяц всего. А там нашли общий язык с этим демоном.
- Меня Кречетом зовут, - совсем уж внезапно представился мужик.
- Фантом, - так же машинально брякнула я. Потом сообразила, что автоматом назвалась хорошему человеку нелепым "ником", хотя вроде не собиралась, но было уже поздно.
Кречет удивленно повернулся.
- Фантом?
- Да, - скрывая досаду, буркнула я. - В Договоре укажите именно так. Кстати, где он? Что-то не вижу его в наличии.
Староста странно усмехнулся.
- А вы, господин, сперва на место-то взгляните. Может, посмотрите и вовсе не захотите Договор составлять?
И хитро-хитро так на меня посмотрел.