Дороги Валлиона (СИ)

Кречет не погнушался упросить свою супругу (а дама, как я успела выяснить, она была упрямая, сварливая и своенравная) заштопать рукав на моей старой куртке. Попытался было вообще обменять ее на новую, но я воспротивилась, потому что совершенно не горела желанием ее снимать и демонстрировать особенности своей фигуры. В итоге сошлись на том, что я беру себе еще и новую куртку в запас, а старую, когда захочу, спокойно пускаю в утиль. Что, разумеется, меня полностью устроило.

Следующим этапом стала попытка лишить меня доспехов. Кузнец, едва увидел, в каком хламе я хожу, тут же воспылал праведным гневом и так злобно посмотрела на Кречета, будто это он всучил мне ржавое старье и в таком виде отправил на убой к тиксам. Насилу убедила, что Кречет тут не при чем. Но зато к вечеру мою легкую кольчугу заменили на такую же по весу, только почти новую и несравнимо более прочную, а тяжелый пластинчатый доспех с боем отобрали и тщательно вычистили, пообещав, что если я останусь хотя бы на пару недель и отдам его в хорошие руки, то получу взамен сильно улучшенный вариант, потому что, дескать, кузнец - мастер своего дела и тяп-ляп никогда ничего не кует.

От щедрого предложения пришлось, скрепя сердце, все-таки отказаться, потому что две недели в Заречье меня никак не устраивали. А пообещать, что по истечении этого срока я непременно вернусь, было бы несправедливо. Кто его знает, куда нас занесет за эти пару недель? Да и обременять местных своими проблемами не было никакого желания.

В общем, сошлись на том, что можно было сделать здесь и сейчас, а кузнец ушел расстроенный и откровенно разочарованный. Почему - я узнала гораздо позже, когда жена Кречета, разоткровенничавшись, по секрету призналась, что у могучего Вента подрастала красавица-дочка, которая очень выразительно смотрела этим утром на вернувшегося из похода "героя". А батюшка, блин, приметил. Я, как только это осознала, тут же всполошилась и засобиралась, с ужасом представляя, что выбранный образ "охотника" мог принести мне совершенно неожиданные проблемы.

Жених, вашу маму... хорошая партия...

Я едва заикаться не начала, когда ставший внезапно угодливым кузнец предложил еще и перековать моего коня. А потом представила, как Лин от неожиданности засветит ему в лоб неподкованным копытом, и вовсе заторопилась. Благо подарков у нас теперь было немеряно, платить за них не нужно ни единого гроша. А весь мой громоздкий кошелек, полный принесенными птицами копеек, был без единого возражения посчитан, осмотрен и сменян на нормальные деньги, которых оказалось без малого почти две серебряные лиры. В довесок к тем шести, которые Кречет вручил по возвращении.

Надо сказать, что за уничтоженное Гнездо я попросила невероятно мало: по моим подсчетам, на вырученные деньги, если бы это было оговорено в Договоре, я смогла бы без проблем одеться в шелка, обвешаться брюликами с ног до головы и года три жить в свое удовольствие. Однако мне пока брюлики были без надобности, шелков и так насовали, сколько угодно, так что я обошлась приличной кольчугой, новыми ножами, вторым мечом, в довесок к моей старой спатхе (к слову сказать, кузнец о ней отозвался с немалым уважением и посоветовал только рукоять заново обмотать). А также - провиантом на неделю вперед, приличным запасом соли и перца, новым комплектом одежды, отменным и очень теплым одеялом, кучей всяких полезных мелочей... и после всего этого деревня все равно оставалась немного должна. Но поскольку все наши запросы были полностью удовлетворены, а проснувшаяся жадность успокоено улеглась, то от последнего подарка Кречета я вежливо, но твердо отказалась: запасной конь мне был нужен, как собаке - пятая нога. Тем более что для деревни лошадь являлась единственным транспортным средством. А также трактором, комбайном, автомобилем и тягловой силой, на которой многое держалось и многое зависело. Владелец лошади на Во-Алларе - как держатель элитного гаража в моем мире: уважаемый, богатый и очень почетный гражданин. А владелец боевого коня - как гражданин-миллионер, особенно если при этом он принадлежит к высокому сословию воинов и способен сам за себя постоять. Тут, как оказалось, смотрели, в первую очередь, не на то, как человек одет. А на то, что висит у него на поясе, и то, на чем он приехал. Тогда как у меня теперь появился повод гордиться и первым, и вторым, о чем я, не стесняясь, и заявила Кречету, когда покидала деревню.

- Прощай, Фантом, - как-то грустно улыбнулся мне старый ветеран, проводив до самых ворот.

- И ты прощай... - у меня что-то шевельнулось внутри, и внезапно похолодела левая ладонь. А голос из хрипловатого и мужского на миг стал звонким, чистым, почти прежним и, вместе с тем, обрел очень странные, несвойственные ему прежде нотки. - Живите спокойно, люди. Пусть Твари никогда не переступят порог ваших домов. И пусть ни одна из них не посмеет коснуться ваших детей. Спасибо за все. Да хранит вас небо и благословит эта земля.