Дороги вглубь

К Горшкову подошел конструктор Катушкин.

— Я опять к вам, Пантелеймон Евсеевич!

— Наверное, новые синьки принесли…

— Нет, нет… Я пришел к вам с просьбой. Несколько дней назад вы дали мне кусок круглого железа диаметром в тридцать пять миллиметров. Сейчас мне нужен кусок, какой-нибудь отброс… диаметром в сорок.

— Это не дело, товарищ инженер, — заворчал Горшков. — Конечно, кусочки железа не представляют какой-либо ценности. Вон у нас сколько лежит их! Все равно убирать нужно. А все-таки непорядок… Зачем вам железо?

— Видите ли… тут есть одно дело. Как бы вам объяснить, — путано начал Катушкин. — Одним словом, для небольшого опыта. Не идти же мне из-за маленького кусочка на склад и не выписывать целую болванку!

— Это было бы уже безобразие, — сурово заметил Пантелеймон Евсеевич, подозрительно глядя на конструктора.

Выбрав подходящий кусок железа и завернув его в газету, Катушкин удалился. Он сильно торопился и потому не заметил, что следом за ним идет Горшков.

Когда конструктор вошел в мастерскую ремесленного училища, все уже были в сборе.

— Вот… достал… — проговорил он, разворачивая бумагу перед Костей Уточкиным. — Можно будет выточить из этой болванки? Только не запороть бы опять… Где чертеж?

Все были настолько заняты своим делом, что не заметили, как в дверях появился Горшков. Он остановился у входа и, скрестив на груди руки, принялся наблюдать за происходящим.

— Это, товарищи, не дело! — вдруг раздался над самым ухом Крымова, занятого сборкой машины, голос Горшкова. — Это непорядок… Если все инженеры станут заниматься механической сборкой, что же из этого получится!

— Как вы сюда попали? — с удивлением произнес Олег Николаевич. — Кто вас пропустил?

— А не все ли равно, как попал! Догадался, что у вас непорядок, вот и пришел. Этот чертеж, что ли? Отойдите-ка, не мешайте… Тоже выдумали заниматься не своим делом. Ваше дело высчитывать и проектировать, а не сборкой деталей заниматься…

— А вы разве знаете, что мы здесь делаем? — спросил его Уточкин.

— А чего тут знать? Сразу видно! Телескоп в неурочное время делаете для астрономических наблюдений, — ответил механик, хитро подмигнув глазом. — Надо было сразу обратиться ко мне за помощью, как к любителю астрономии! Ну, да дела тут еще, видно, хватит… — добавил он, пододвигая к себе корпус машины.

Глава двенадцатая

Наконец наступил торжественный, давно ожидаемый день испытания скоростного шахтного бура.

С самого утра на испытательной площадке, огороженной высоким деревянным забором, царило оживление. Люди хлопотали возле огромной машины на гусеничном ходу.

Машина выглядит очень внушительно. С широкой платформы, упирающейся могучими гусеницами в землю, тянется ввысь ажурная металлическая ферма. С ее конца, обращенного к небу, спускается вниз блестящий конус, расширяющийся в своей нижней части. Это он, снабженный сотней крепчайших резцов, будет бурить землю, оставляя за собой свободное круглое отверстие. Рядом с конусом, окружив со всех сторон толстый металлический вал, расположились ковши транспортеров, которые будут брать разрыхленную породу и поднимать ее вверх. На хромированных и кадмированных деталях ярко блестит утреннее солнце.

Инженер Трубнин, подтянутый и строгий, дает последние указания. Директор объясняет комиссии, приехавшей на испытание из центра, устройство машины, говорит о трудностях, с которыми пришлось столкнуться при конструировании и постройке этого агрегата. Жалуется на не совсем удовлетворительное качество резцов, присланных заводом-поставщиком.

Площадка постепенно заполняется сотрудниками института, строителями новой машины.

— Интересно, как у вас решена задача свинчивания труб? — спросил Гремякина один из членов комиссии.

— Только автомат! Иначе нельзя! Разве люди будут успевать свинчивать трубы вручную? При большой скорости погружения в землю буровой головки, которую мы запроектировали, это совершенно немыслимо! Автомат свинчивает трубы одну за другой, и только благодаря этому труба успевает нарастать по мере работы машины.

— И он будет действовать надежно?

— Эта деталь рассчитана и спроектирована лично Трубниным, — гордо ответил директор, как будто других доказательств и не требовалось.

У маленькой проходной будки, примыкающей к высокому забору, дежурил Панферыч.

— Праздник нынче большой! — обратился он к Катушкину, уходившему с площадки. — Как у вас там, все в порядке?

— Все в порядке, дедушка, — бросил тот на ходу.

Он был чем-то сильно озабочен.

К своему удивлению, Панферыч увидел, что Катушкин подошел к его внуку Петьке, игравшему недалеко от проходной будки с ребятами, и начал что-то ему говорить. Выслушав конструктора, Петька бросился бежать со всех ног и скрылся за ближайшим холмом, покрытым мелким зеленым кустарником.

Еще больше удивился Панферыч, когда услышал, как инженер Крымов, подойдя к проходной, по-видимому, специально для того чтобы встретить Катушкина, тихо спросил:

— О сигнале условились?

— Да… Петя — связным… — ответил тот едва слышно.

Заканчивались последние приготовления.