Дорогие дети: сокращение рождаемости и рост «цены» материнства в XXI веке

Большинство женщин, согласившихся дать интервью для этой книги, говорили о своем желании заботиться о детях. Однако новая социально-экономическая ситуация выводит на повестку дня новые ценности и новые риски. Часть моих карьерно ориентированных информанток, пропустивших традиционный для предшествующих поколений возраст рождения первого ребенка, продолжает откладывать появление детей, находясь на пике карьеры или открывая новые профессиональные страницы. В рамках эпилога я не буду рассматривать факторы, которые позволяют принимать решение в пользу материнства[346]. Меня интересуют те обстоятельства, которые сегодня либо вынуждают откладывать появление детей, либо помогают отказаться от родительства. Одной из главных таких причин, на мой взгляд, становятся трансформации на рынке труда.

В наши дни сложности совмещения работы и семьи для некоторых женщин превратились в необходимость комбинировать карьеру с семейным трудом в условиях ограниченной поддержки извне. Высокая соревновательность и требование постоянного обновления компетенций, разнообразные возможности профессионального развития и нацеленность на достижения отличают «работу» от «карьеры»[347]. Работа теперь должна не только приносить деньги, она должна «нравиться», совпадать с личными ценностями и увлечениями. В контексте идеологии индивидуализма карьера принимает значение «призвания», некой уникальной миссии, которую необходимо обнаружить и выполнять. Новые эксперты в сфере «индивидуального развития» объясняют, что индикатором совпадения профессиональной занятости и «призвания» является ощущение счастья и удовлетворения[348].

В последние десятилетия появляется возможность работать удаленно, в режиме фриланс. Распространение цифровых сетей открывает новые возможности для людей, чья деятельность связана с Интернетом, культурой, искусством, нематериальными услугами, правами человека. Новые формы занятости часто существуют на деньги, приходящие с глобального капиталистического рынка, носят неустойчивый, непостоянный характер и требуют особых инвестиций энергии и времени[349]. Для того чтобы профессионально развиваться, устанавливать социальные связи, участвовать в проектах и получать гранты, необходимо постоянно быть «на виду», выступать в социальных сетях, давать комментарии в сфере своей экспертизы. Елена Гапова, описывая культурные капиталы, с которыми имеет дело «креативный класс», показывает, что необходимость «выставлять себя» на рынок информации и знаков, мелькать «на экране» стирает границу между работой и личной жизнью[350].

Мне хорошо понятен этот тезис, поскольку, осуществляя свой индивидуальный проект, я работаю без выходных, мой рабочий день никогда не прекращается, я не занимаюсь практически ничем, что не было бы связано с моим исследованием, даже свой частный контекст я использую как объект рефлексий. «Креативная» занятость часто не обеспечивается социальными гарантиями. В отличие от «старого» труда новые, прекарные работы нередко не дают «чувства сюжета» или ясного представления, в какое будущее они ведут. При этом значительную часть своего времени представительницам/лям «креативного класса» приходится тратить на переобучение, промоутирование своей профессиональной деятельности и взаимодействие с бюрократией. Это время не учитывается и не оплачивается[351].

Очевидно, большим сюрпризом не является то обстоятельство, что большинство моих не имеющих детей информанток принадлежит к так называемому «креативному классу». 20 из 56 работают в сфере медиа, 15 пытаются утвердиться на международном академическом рынке, 8 являются специалистками в разных областях психологии, 6 трудятся в НГО, остальные ведут собственное небольшое дело или заняты в различных временных проектах. Для многих моих респонденток текущая профессиональная позиция не является логическим продолжением предыдущей карьеры. Некоторые мои знакомые радикально меняли род занятий в свои поздние 30 или ранние 40, объясняя свое решение стремительными трансформациями, происходящими в отдельных профессиональных отраслях. Важную роль при смене деятельности, судя по нарративам, которые я анализировала, играет бурно развивающийся рынок неформального образования, помогающий обнаружить новые интересы и перспективы.

Превращения на рынке труда затрагивают и мою судьбу. Мое независимое исследование, связанное с изучением новых жизненных сценариев на постсоветском пространстве, является не только результатом беспокойства по поводу грандиозных перемен, которые мы наблюдаем и желанием озвучить те вызовы, перед некоторыми нас ставит жизнь. Поиск новых форм самовыражения в моем случае связан, прежде всего, с присоединением постсоветских стран к глобальному символическому рынку. Проработав около десяти лет журналисткой, в 2005 году я поступила в магистратуру по гендерным исследованиям Европейского гуманитарного университета, одного из немногочисленных постсоветских вузов, ориентированных на западное гуманитарное знание и академические стандарты.