Дорогие мои мальчишки

К состязаниям по военизированному бегу старики отнеслись сравнительно равнодушно. Правда, когда по всем статьям – и по бегу в противогазе, и в состязании на бревне, в штыковом примерном бою, и в проползании через препятствия – юнги начисто обставили затонских, старики стали беспокоиться. Честь Затона была задета. Но совсем загорюнились затонские патриархи, когда начался футбольный матч.

Легкие, худощавые, быстроногие фигуры юнгов в черных трусах и полосатых сине-белых тельняшках стремительно неслись по зеленой площадке, тесня, обводя и сбивая с толку затонских, которые играли в оранжевых футболках. И, как всегда бывает, если какая-нибудь команда явно сильнее, зрителям стало казаться, что оранжевых на поле меньше, чем бело-синих. Затонских сразу прижали к воротам. Старики привставали, стучали палками о доски трибуны, хватались за седые свои головы, в сердцах швыряли шапки оземь и кричали игрокам затонской команды сперва еще ласково: «Серёжа, голу́ба, шибче, милу́ша, давай, давай!» Потом стали подбадривать крепче: «Ну, ну, не сдавай, Петька, рви с ходу, дай ему!» И наконец, махнув на всё рукой, уже отпускали во всеуслышание совсем обидные замечания: «Эх, мазилы-мученики!.. Куды ты, к шуту, подаешь? Раззява-кукла! Балда окаянный! Забыл, где ворота? Дурила!..» Ничего не помогало. Затонские проигрывали. Беки[13] легко и точно передавали друг другу в ногу мяч, и половина поля от ворот юнгов до центра почти все время пустовала, зато у ворот, где стоял голкипером долговязый Ходуля, все время клубился песок, молниеносно перемещались бело-синие тельняшки и суетились без толку оранжевые футболки. Лёшке Дулькову пришлось туго. «Господи ты боже мой, и откуда только этого длинночёртого выискали?» – возмущался старик Швырёв. «Дубина стоеросовая! Чтоб ему пусто было!» – честили старики злосчастного Ходулю, который только и успевал вынимать мячи из своей сетки. Разгром был полнейший. В центральной ложе начальник Школы юнгов капитан первого ранга Иванов-Тарпанов, положив на барьер руки, поблескивая на солнце широкими золотыми нашивками у обшлагов, легонько усмехался, довольный, и поглядывал на соседей. Рядом с ним, то и дело снимая кепку и вытирая платком вспотевший лоб, страдал директор Судоремонтного Леонтий Семёнович Гордеев. И при каждом забитом мяче на директора искоса и сердито поглядывал секретарь городского комитета партии товарищ Плотников.

К перерыву счет достиг цифры, для футбола почти астрономической, – 9: 0 в пользу юнгов. А впереди был еще один тайм. И в нем сорок пять минут и бог еще знает сколько голов…

Синегорцы сидели внизу все рядом на одной скамье и пребывали в полнейшем отчаянии. Игроки ушли в раздевалку. Мальчишки свистели затонским и с недоброжелательным уважением смотрели на юнгов.

В перерыве проводили соревнования по гранате. Позади футбольных ворот был вырыт небольшой и узкий окопчик. В отдалении мелом по траве была наведена черта, с которой участники должны были метать гранаты в ровик.

– Гранатометчики, на линию! – вызвал судья.

К белой черте вышли двое затонских парней и двое юнгов: Палихин и Сташук. Перед каждым участником положили по десятку учебных гранат. Это были небольшие деревянные булавы, смахивающие на бутылки.

Первым метал Серёжа Палихин. Он уверенно подошел к черте и – раз, раз – быстро, одну за другой метнул все десять гранат. Шесть из них попали точно в окоп. Седьмая ударилась о край и случайно не скатилась, отскочила в сторону. Тремя гранатами Палихин промахнулся.

Место его на черте занял Белянин, лучший гранатометчик Затона. Медленно нагнулся он, не спеша перебрал гранаты, выложил их аккуратненько в рядки, взял одну, крайнюю, размахнулся и метнул. Граната упала точно в окоп, даже краешка рва не задев. Так же уверенно бросил Белянин и вторую гранату. А за ней третью. На трибунах ожили:

– Ну, ну, Белянин, сажай, доказывай дальше!

Белянин только головой повел – дескать, не сомневайтесь, все будет в порядке. Метнул четвертую – и промазал. Он досадливо покачал головой, долго прицеливался, метнул… граната упала на край рва, подумала немножко и скатилась в окопчик. На трибунах, где сидели затонские, облегченно вздохнули. Четыре есть! Белянин удачно бросил еще две гранаты. Синегорцы на своей скамье ерзали и чуть не подпрыгивали от возбуждения. Белянин, сильно размахнувшись, метнул еще одну гранату, но он, видимо, волновался, и граната легла далеко за рвом. На трибуне затихли.

Белянин прокинул еще гранату даром. Оставалась последняя.

Долго целился Белянин, наконец решился и пустил гранату.

Она упала прямо в ров. Итак, результат Палихина был побит. Белянин уложил семь штук из де сяти.