Дорогие мои мальчишки

— Не имеешь полного права! Попробуй только ещё раз!

Капка попробовал ещё раз. Хорошо ударил, сильно ударил. Все видели: он маленький, а не боится длинного.

— Капка, время! — кричала ему в ухо сестра Рима и тормошила его.

Он не слышал, он ничего не слышал. Он расправлялся с Лёшкой, этим лодырем Лёшкой, этим всем надоевшим, всё дело портившим Лёшкой.

— Что, получил? Нá ещё! Мало? На! Будешь? Прими за это! Сыт?

Он услышал, что сестра подсказывает что-то насчёт времени.

Да, такое время, а этот Лёшка срамит всех ребят. И вот вчера они ещё были на щите в первой графе, на самолёте, а сегодня уже по вине Лёшки еле держатся на паровозе, а того и гляди, их перенесут в пятую графу, под велосипед.

— Капитон, довольно тебе, хватит спать! Время уже.

— А ну тебя, Римка, вот пристала!.. Уйди. Мм… Вот как встану, да…

Всё стало уплывать куда-то вбок, порвалось, как в кино, когда происходит обрыв ленты.

Капка открыл один глаз. Над ним склонилась старшая сестра Рима.

— Уйди, Римка, уйди ты!.. Всегда ты доглядеть толком не даёшь! Видишь, человеку снится чего-то, можешь обождать!

Капка со злостью посмотрел на сестру одним глазом и попробовал открыть второй. Но глаз не открывался. Вот ещё неприятность! Это всё вчерашняя история. Конечно, это он подстроил, Лёшка. Парни со Свищевки сами бы не полезли. Да, дело было совсем не так, как сейчас приснилось. Ещё бы: он был один, а их трое.

Капка отвернулся от сестры и украдкой пощупал глаз. Эге, вот так гуля! Здорово запух. Наверно, заметно будет. Глаз медленно приоткрывался, словно и на свет смотреть не хотел. И верно, мало хорошего на свете, товарищи, особенно если вас так стукнуть.

— Мойся, Капка, да садись поешь, я сейчас лепёшек дам. С вечера тесто ставила.

— Некогда мне твоих лепёшек дожидаться, и так чуть не проспал. Говорил, вовремя буди! — Капка старался не поворачиваться к сестре правой скулой.

Рима ушла в сени. Он вскочил с отцовской кровати, вытащил из-под матраца аккуратно сложенные, чтобы прогладились за ночь, брюки, пошёл умылся. Глаз не то чтобы болел, но ныл легонько.

Проснулась маленькая Нюшка, села на кровати:

— Я уже поспала… Рима, а лепёшки будешь печь? Мне сколько дашь?

— Иди умойся сперва! — крикнула из сеней сестра.

— А почему Капка не умывался?

— А я умылся.

— Ну да, а у самого под глазом чёрное совсем.

— Нюшка, битой будешь, предупреждаю! — пригрозил вполголоса Капка.

— Не мылся, не мылся!

— Да раз не отмывается, — проворчал Капка. — Это кислотой попало.

Вошла с чайником Рима.

— Капка, глаз-то, вот так да! Это как же?

— Сказал, кажется, ясно: кислота. Ну, мне идти время.

— Глаз-то смотрит? — озабоченно спросила Рима, заглядывая в лицо брату.

Капка прищурил здоровый глаз и посмотрел ушибленным.

— Глядит. Полная видимость.

— Ты хоть в зеркало взгляни, какая у тебя видимость!

— Некогда мне по зеркалам смотреть, это твоё занятие главное.

— Да, а у самого вон что я вчера подобрала, из кармана выпало.

Капка увидел в руках у сестры маленькое зеркальце-книжку. Он подскочил к Риме:

— Дай сюда сейчас же и запомни на всю свою жизнь, что хватать его никто тебя не просит. Учти это для твоей же пользы.

— Ну, с левой ноги встал! — сказала Рима.

Капка промолчал. Он налил в кружку кипятку и стал сердито макать туда пригорелый сухарь. Маленькая Нюшка, торопясь, напяливала на себя платьице, путалась в рукавах, никак не могла выпростать голову и, зная, что брат спешит уйти, тыкалась изнутри в материю, лезла с вопросами:

— Капка, а когда ты мне фырчалку, чтобы сама крутилась, починишь? Ты обещал.

— Ладно, сделаю. Погоди.

— Нюшка, — послышался из сеней голос Римы, — ты в тесте ковырялась? Кто же это у меня разворочал всё тут?

— Рима, я правда не лазила, ей-правду, не лазила! — заспешила Нюшка, выбравшаяся наконец головой из ворота.

— Это, может, я, — признался Капка, уткнувшись в кружку.

— Кто же тебя звал туда лазить?

— Это я ночью на глаз лепёшки клал вроде примочки. Горело очень. Я клал сперва тряпку мокрую, а она больно быстро сохнет; а тесто хорошо: долго сырое. Я хотел обратно потом в квашню, да заснул.

— И не совестно тебе? Муки и так нет, а он…

— Чего ты привязываешься сегодня ко мне всё утро! — рассердился Капка. Он был не в духе. — Уйду вот от вас в общежитие, и существуйте тут одни без меня. Не дадут человеку поесть толком! — Капка, нагнувшись, собрался было утереть рот углом скатерти, но Рима выдернула её из-под рук. — Обойдусь без твоих лепёшек, не помру.

Он встал и большими пальцами обеих рук заправил складки гимнастёрки под пояс назад, поправил пряжку с буквами «РУ».

— Капка, — попросила Рима, — ты поколи дров мне, а я воды наношу. Постираться хочу сегодня. Да, ещё тётя Глаша вчера примус принесла. Иголка застряла, а у тебя магнит есть. И от Маркеловых костыль притащили. К ним сын вернулся, перекладинка отскочила. Ты почини, Капа.

— Ладно, вечером, как с работы приду, сделаю. Ну, где дрова? Давай колун, да живей, а то опоздаю.